- Есть и орочий босс, я точно видел! - поспешил подтвердить Шолк, легко уцепившись за, казалось бы, попсовый термин из игры. - Крупный, в балахоне черном и капюшоне, но с ножищами здоровенными, наверняка и колдун, и вообще...!

Меня перекосило.

- Босс, точно? - удивился я необычной терминологии в устах деревенщины. Вообще, это можно было и на перевод системы своеобразный списать, но ведь слышал же я тогда, в Хашарре, откровенно игрушечные термины...?

Мое удивление Шолк, похоже, воспринял как встревоженность самим фактом присутствия такой твари где-то близ деревни. Или вообще посчитал, что я забоялся - скорее второе, но в хорошем смысле, без разочарования.

Просто орочьи боссы в чистом поле - вне данжей - это, скорее, рарники, дохрена уникальные существа. Иногда генерируются в таких же случайно генерирующихся лагерях орочьих людоловов. Минимальный уровень стартует где-то с пятнадцатого, почти гарантированно содержат в себе предмет-синьку, обладают большим перечнем типовых PvP-способностей - отражают заклинания, сбивают с ног, оглушают, делают рывки. Словом, эдакая подготовка новеньких игроков к PvP-активностям, чтобы сразу, смолоду привыкали к опиздюливанию...

«Со своими он меня захуярит». - подумал я. - «Если вместе, разом. Либо сразу его кончать, либо вообще, ну, нахер. Но, мля, деревня же рядом...»

И правда, они же могут и деревню заебашить вместе со всем мирняком - если захотят. Условные полсотни орков, если готовиться к худшему, это пострашнее сотни неотесанных хашидов, даже если последние с десятниками во главе попытаются штурмануть деревню. Нет, это уже не людоловы никакие, там сидит неплохая такая мини-армия - тоже, кстати, один из симптомов темных времен, что наступили с воскрешением Аспида. Короче, эту свино-армию точно нужно зачищать, как минимум отлавливать гулящие команды свинорылых - пока в лагере шевеления не начнутся, либо пока всех не перебью таким хитровыебанным образом. Но как же, бля, сложно...

«Жизнь сложная штука...» - усмехнулся я собственным мыслям. - «Даже игрушечная жизнь».

- Что думаете делать, господин? - не без надежды обратился ко мне Шолк. Не впервые уже обратился, пока я тут в облаках витал, периодически прихлебывая наведенную во фляжке бодягу.

- Нет, ну...

Я пожал плечами.

- Чистить надо, только, блин...

- Мужиков собирать... - как-то сокрушенно вздохнул Шолк.

Так, нет-нет.

- Не-не, никаких мужиков, нахуй мужиков. - вскинул я голову. - Вас же порубят, л-ля, ты шо, дурной внатуре?

- А-а...

- Сам разберусь, времени до жопы. Я ж не тороплюсь никуда. Орки - тоже.

- Господин, если вы погибните...

- Все, иди уже отсюда. - раздраженно отмахнулся я, прикладывая прохладненькую фляжку ко лбу.

Раздражает.

Мне не противно, когда меня называют кем-то эдаким, даже чуть приятно таящемуся в душе честолюбию, но все равно доконало уже. Вечно что-то причитают, отговаривают от чего-то, расплываются в благодарностях и прочем. А все только потому, что у меня на бедре болтается паладинская стукалка, объятая искорками. Ну бред же...

Отложив в сторону фляжку и вновь уложившись на котомку, я прикрыл глаза. Предстояло очень, очень много подумать, прежде чем с удовольствием уснуть. Временами похрюкивающие и чудившие в своих загонах порося меня не отвлекали и не раздражали - скорее наоборот. Я даже прислушивался к ним - помнил, что помимо всяких гобблов и орков еще нужно как-то разрулить проблему виверны, которая якобы захаживает к деревенским на постой эдак раз в неделю. И дерет скотину. Поэтому-то я здесь и расположился - даже не потому, что мне не по себе от близкого присутствия незнакомых мне деревенских...

За подобными измышлениями прошла немалая доля вечера и ночи, прежде чем я канул в сон. Его я с недавних пор стал ценить куда, куда больше, равно как и все остальные мирские радости. Как и саму жизнь.

Даже если она, тьфу, анимешная.

***

- Господин!

- Заебал!

- Но г-господин, они же…

И так по новому кругу.

На протяжении всего нашего шествия Шолк неустанно, бля, моросил и моросил на тему орков, какие они жесткие и воинственные. А уж какая у мужика рожа была, когда я к нему этим же самым утром и подошел - типа, собираемся, идем ебашить свинорылых. Я ж тогда чего-то такое как раз и ляпнул, вновь проснувшись с чудеснейшим, светлым настроением, и приятно ощущая прущую из меня наружу силу.

И пока только до хижины Шолка ранним утром добирался, я здорово успел побуянить в деревне: всячески дурачился с каждым встреченным ребенком, что не побоялся приблизиться ко мне; сплошь извалялся в пыли и грязюке, пока игрался с парой деревенских собачек, которые почему-то тянулись ко мне и не особо даже сторонились проклятия; поболтал с некоторыми деревенскими и даже со старухой Виррой, которая, хитрюга, еще пару раз намекнула мне в безобидной болтовне, что догадывается о моей природе происхождения...

Даже какой-то мокрой, стираемой тряпкой один раз смачно отхватил по шлему откуда-то из-за забора, когда рассказывал компании мальчишек постарше кое-какие анекдотики. Кому-то из родителей, похоже, они не очень понравились. Но запала я тогда не потерял, наоборот. Временами меня прям корежило изнутри, будто дитя малое - которому нужно периодически разряжать свой внутренний запас тротила.

После избавления от дебаффов я ходил исключительно пружинисто, чуть не подпрыгивая - постоянно ляпал всякие тупорылые шуточки, дурачества исполнял. А уж какие садистские представления я проворачивал над гобблами в лесной чаще, м-мать-перемать. Минимум практичности и рационализма в очередном эксперименте над чужой плотью, но максимум кровавости. Это стало, пожалуй, основным моим мальчишеским развлечением.

Но мне всего было мало.

А в голове роились лишь более искушающие меня мысли о большей силе, ушастых женщинах, и прочем движимом и недвижимом имуществе. До безумия, постоянно вертится в голове одна и та же кинопленка алчности и похоти. Сказывался, наверное, контраст с недавней - по пробуждению - уверенностью в том, что я все еще лежу где-то в своей засратой квартирке, среди гор бутылок и банок. Это было сродни пробуждению от ужасающего, но реалистичного кошмара - например, кошмара о прошлом, которое ты даже и вспоминать не хочешь.

Словами не описать этот душевный подъем, когда от осознания себя там. я внезапно перешел к осознанию себя здесь...

- Завались уже...! - гаркнул я, таки не сумевши абстрагироваться от очередной порции нытья со стороны Шолка. Сейчас, пока мы пастбище пересекали, он вообще с катушек от беспокойства