— Гуляем.

— С оружием? — пацан вперился глазами в кобуру.

— Ну да. Рукоятью орехи колоть удобно.

— А ножом — картошку чистить? — пацан перевел глаза на чехол.

— Не только. — Серый присел на корточки. — Еще шпионов гонять. В задницу колоть, чтобы быстрее бегали.

Пацан вдруг встрепенулся.

— Лежать, — велел Мрак. Крепче прижал его к земле.

— Да отстань ты! — мальчишка снова дернулся, словно пытаясь отогнать надоедливую муху. Уставился на Серого. — Повтори, что ты сказал?

— Я сейчас повторю, — прибавив голосу угрозы, пообещал Серый, — и покажу еще, чтоб получше запомнил!

— Приходи, Маруся, с гусем, — вдруг сказал мальчишка, — пое@ёмся и закусим, — и еще пристальнее уставился на Серого.

— Чего? — обалдел тот.

— А будешь «чегокать», хер на пятке вырастет, — отбарабанил пацан, — как ссать, так разуваться.

— Слышь, — гневно начал Серый, — ты с перепугу оборзел, или в детстве башкой вниз роняли?

— Сам уроненный! Возьми паяльник, запаяй еба...

Влепить поганцу затрещину у Серого не получилось — Мрак перехватил вскинутую руку.

— Погоди, — удержал его, а потом развернул мальчишку лицом к себе: — Ты что, Джека знаешь?!

Губы у пацана дрогнули. Лицо стало совсем детским, озарилось надеждой. Он подался к Мраку.

— А вы же за ним пришли, да? Я же правильно угадал? Вы его спасете?

***

— Я сразу подумал, что это вы, — сбивчиво, все еще настороженно косясь на Серого, рассказывал пацан — он назвался Лазарем. — Ну, похожи ведь! И лицом, и одеждой. И оружие у вас. Но я сразу-то подойти побоялся, решил последить немного.

— Следователь из тебя паршивый, — объявил Мрак. — Я уже с час срисовал, как за нами топаешь.

Лазарь обиженно засопел.

— Ладно, — вмешался Серый, — не пыхти, рассказывай! На кого мы похожи? Кого из наших ты знаешь?

— Джека и Кирилла. И Олесю еще, но она позже пришла.

— Где они?

— Олеся... умерла. — Лазарь отвел глаза. — А Джек с Кириллом у нас. Ну, то есть были у нас в гостях. Меня-то Шаман давно уже в Джубгу отправил. Потому что сначала меня наказала Мать Доброты, а потом...

Серый затряс головой:

— Стоп! Давай по порядку. У вас — это где?

— Ну, в поселке. Там, — Лазарь махнул рукой.

— Далеко отсюда?

— Еще часа два идти.

— А почему Кирилл и Джек у вас? Что случилось?

— Их Шаман не отпускает.

— Угу. Значит, говоришь, в гостях? И не отпускает?

— Ну да. Когда Олеся пришла, они пытались убежать, но не получилось.

— То есть, сначала Олеси с ними не было?

— Нет, в первый раз Джек и Кирилл вдвоем пришли. Потому что Олеся попала в капкан и ей проткнуло ногу. Она потом пришла, когда выздоровела. Это, когда они уже в Сочи сходили и вернулись. Я так обрадовался сперва, что вернулись!

— Что за Сочи?

— Поселок, — Лазарь снова нетерпеливо махнул рукой. — Людей обуяла гордыня и они не приняли Мать Доброты. Ну, в Сочи.

— А Кирилл с Джеком зачем туда пошли?

— Так, место же искали, — удивился Лазарь, — чтобы вам переселиться.

— Нашли?

— Ну да! Джек сказал, нашли.

— А почему же у вас остались?

— Потому что их не отпустила Мать Доброты.

— Угу, — кивнул Серый. — Она, значит, не отпустила. А они, значит, так вот запросто остались?

— Ну, конечно! Куда же им деваться, заперли ведь. И решетки на окна поставили.

— Это называется не «остались», — хмуро буркнул Серый. — И что, они до сих пор у вас?

— Пытались убежать, когда Олеся пришла. Она решетки перепилила. Меня тоже с собой взяли, потому что я помогал, когда их разделили. Это, после того как Джек Шамана убить хотел, но не позволила Мать Доброты.

Серый присвистнул.

— А кто такой Шаман?

— Проводник Слова Материного.

— Матерного? — удивился Серый. — А Джек тоже в проводники намылился, что ли? Круче Шамана матерился?

Мрак хмыкнул. Лазарь недоуменно пояснил:

— Через Шамана Мать Доброты с людьми общается. Он нам ее слова передает, больше-то их никто не слышит.

— Почему? Мать, что, немая?

Лазарь отшатнулся:

— Не смей так говорить, ты чего! Никакая она не немая. Просто является только Шаману.

— То есть, — медленно произнес Серый, — сам ты эту Мать не видел?

— Нет, конечно! Ее никто не видел. На портрете только.

— Ну на портрете-то и мы видали... Так. Значит, говоришь, наши убежать пытались?

— Да. — Лазарь опустил голову. — Но Мать Доброты разгневалась и всех наказала. Меня почти до смерти, я целый месяц болел. Мать Серафима говорила, уже и не надеялась, что выживу. А Олеся, когда ее догнали, убила Андрея. А Михаила ранила. И Кирилл ее за это убил.

— Что-о?! — Серый распахнул глаза. — Кирилл?! Олесю?! Не может этого быть. Он скорее себя бы убил.

— Может. — Лазарь помолчал. — Олесе предлагали выпить напиток ухода, но она отказалась. И тогда Кирилл вонзил ей в сердце кинжал.

— Бред какой-то!

Лазарь опустил голову и не ответил.

— Ладно. Дальше что было?

— Дальше Кирилла с Джеком снова заперли. И я к ним больше не ходил, потому что, когда поправился, Мать Серафима из дома не выпускала. А потом меня сразу в Джубгу отправили. Но я разговоры слушал! Ваши живы, хоть и болеют сильно.

— Болеют?

— Ну да. Мать Мария, когда навещать меня приходила, зимой еще, сказала, что прямо скелеты ходячие. Наверное, они до сих пор не хотят признать Мать Доброты. — Лазарь посопел. — Или плохо Ей служат! Если бы хорошо служили, уже бы выздоровели — я ведь выздоровел. Я же для того из Джубги и сбежал, — непонятно продолжил он, — как Посланники появились да рассказали, что в Ростове чужаков встретили — беловолосых, с темной кожей, — сразу подумал, что это вы!

— Какие еще посланники?

— Ну, Ариадна и Виссарион.

— Кто?! — Серый вздрогнул.

— Ариадна и Виссарион, — повторил Лазарь. — У Шамана слишком много дел, он не может далеко