Мы смотрим друг на друга.

Зейн.

Похожая ситуация, что была с нами раньше.

– Эйви? – спрашивает он, будто сам не верит глазам.

Вижу, как его взгляд скользит по мне, и Зейн всё больше убеждается в том, что это я, но будто он видит призрака, а не живого человека.

Он всё такой же. Ни капли не изменился. Тоже гладко выбритое лицо, идеально подстриженные волосы, ни царапины на лице, лишь одна моя – на белоснежной форме ликтора, откуда теперь вытекает кровь.

Воздух между нами становится ломким, словно лед, и именно Зейн первым опускает пистолет, когда я всё ещё продолжаю держать свой. Его глаза полны смятения и какой-то невысказанной боли.

Каждая мышца моего тела напряжена, я готова к прыжку, но заставляю себя сохранять спокойствие, лишь сбивчивое дыхание выдает меня.

– Я не причиню тебе вреда, Эйви. Можешь… можешь не бояться меня.

Моя усмешка выходит слишком горькой, когда я внимательно слежу за каждым его шагом.

– Опусти оружие, Эйви, и давай поговорим…

– Где мой брат? – задаю единственный вопрос, вкладывая в него все силы.

Мне больно видеть его, хоть я и готовилась к этому. А ещё неприятно, что-то едкое в сердце продолжило разъедать маленький кусочек хорошего во мне.

– Тоби?

– Не смей называть его так! – тут же почти кричу я, а моя рука начинает незаметно подрагивать.

Почти чувствую напряжение, густое и электрическое, вибрирующее между нами.

– Эйви…

– Замолчи, Зейн. Просто скажи, где он и уходи.

– Уходить? А ты… Что ты вообще здесь делаешь? И почему появилась сейчас? После того, как ты сбежала, то я пытался найти тебя, выйти и…

Смех вырывается из груди рывками, заглушая все его дальнейшие слова.

– Сбежала? Я сбежала, Зейн? Нет. Я была вынуждена сбежать, чтобы спасти себя. Спасти от того, что ты и О'Нил хотели сделать.

Он делает шаг по направлению ко мне, а я отхожу назад.

– Я пытался помочь…

– Где мой брат? – каждая клетка тела требует справедливости, возмездия, поэтому моя рука уже вовсю трясется от напряжения. – Не скажешь, я выстрелю. Клянусь, что выстрелю, Зейн.

Ликтор замирает. Не знаю, что он видит в моих глазах, возможно, только одну решимость, а может что-то и ещё. Но именно это и заставляет его подчиниться.

– Где мой брат? – повторяю в очередной раз вопрос.

– Не знаю. Мы разделились.

Я не могу понять, врет он или говорит правду, потому что не знаю его. Никогда не знала.

– Эйви, пожалуйста, опусти оружие… Скоро здесь будут все эти твари, нужно уходить и… – когда он осмеливается сделать шаг вперед, то я выстреливаю в пол рядом с его ногой.

Осталась только одна пуля, но Зейну об этом неизвестно.

Вижу, как в его глазах проскальзывает осознание, что следующий свой выстрел я совершу ему в голову. Но либо он повредил ум за эти два с лишним года, либо… не знаю, потому что Зейн вновь обращается ко мне вместо того, чтобы уйти.

– Я правда хочу помочь. Ты не знаешь всего, что произошло за это время… Я пытался договориться с О'Нилом и…

Вновь мой истерический смех, когда в глазах застывают слёзы ярости. Но я не позволю ему увидеть мою слабость. Ни за что.

– Ты правда не понимаешь, Зейн? Ты… ты даже не представляешь, что мне довелось пережить из-за того, что ты меня тогда не смог убить. – Говорю спокойно, хотя всё внутри дрожит, и я слышу крики тварей, что приближаются. – Иногда я даже жалела, что ты меня тогда не убил.

– О чем ты, Эйви?

Слышу шаги за собой и чувствую, как Ашер останавливается рядом, держа в руке нож.

Вижу взгляд Зейна, который скользит от меня к появившемуся ликтору, которого он даже не сразу и заметил из-за моих слов.

Конечно, Зейн узнает Ашера.

Его выражение лица не меняется и не выдает всех тех эмоций, что он сейчас испытывает. Только в глазах заметно некоторое напряжение.

– Не ожидал увидеть двух мертвецов, мистер доброе с гнильцой сердце?

– Только одного. Тебя. Эйвери я не убивал и не пытался, в отличие от тебя.

Усмешка Ашера возвращает меня на мгновения в прошлое, когда она меня вгоняла в дикий страх.

– Да, ты просто отправил её на верную смерть, зная, что ей практически не удастся сбежать из Анклава. На что ты вообще рассчитывал?

– Думал договориться с О'Нилом, – не ожидала, что он ответит.

– Правда? И как? Получилось? – очередная усмешка Ашера, которая трогает лишь уголки его губ, не затрагивая глаз. – Впрочем, уже не так интересно. Где мальчишка?

Как только Ашер озвучивает последний вопрос, то Зейн вновь переводит взгляд с него на меня и понимает. Понимает, что мы пришли вместе и с одной и той же целью, что… мы с Ашером вместе.

Теперь я всё вижу по глазам Зейна, продолжая направлять на него пистолет.

Крики звучат совсем близко, кажется, что твари вот-вот будут здесь.

– Они разделились, – отвечаю я за Зейна.

Ашер кладет руку поверх пистолета, и я смотрю на него, когда ликтор качает головой и забирает оружие. В его глазах нет ничего, кроме безжалостной решимости, поэтому даже чувствую, как по спине пробегает холодок.

– Если что, то это сделаю я. Как насчет двух пуль в грудь, Зейн?

– Захотел бы тебя убить, то выстрелил бы в голову, Ашер, и ты это знаешь.

– Да. Ты просто оставил меня там умирать. Думал, что я чудесным образом исцелюсь?

Другой ликтор молчит, и я слышу, как пожиратель врывается к нам, и Ашер совершает выстрел, тратя последнюю пулю и пробивая наросты с первого раза. Следом появляются ещё два обращенных, и Ашер выстреливает, но ничего не происходит. Тогда кидает в их сторону пистолет и замахивается ножом, чтобы убить их таким способом, но не успевает, так как звучат выстрелы… Зейн. Он убил их.

Мы все втроем переглядываемся, и Зейн говорит:

– Нужно уходить. Тоби может находиться где-нибудь с остальными.

– Это ничего не меняет, – произносит Ашер, чтобы начать отходить вместе со мной назад.

Зейн кивает, и вновь смотрит на меня, когда я отворачиваюсь, понимая, что пока мы вынуждены быть на одной стороне.

Я тоже достаю нож, но смогу воспользоваться им только в крайнем случае.

Зейн стреляет в обращенных, когда мы уже оказываемся у выхода, через который зашел ликтор.

– Прямо по коридору будет ещё одна лестница. Нам нужно на крышу.

Снова крыша.

В момент, когда пули у Зейна заканчиваются, то действует Ашер, который орудует ножом слишком быстро, не давая тварям опомниться. Каждый