— Недавно, Сереж? — посмотрела она на меня. — Война уже два года идет, здесь то же самое. Но люди первые полтора года нормально жили, даже магазины и тренажерки работали. Школы, больницы — все работало. Я сама здесь больше года уже. А запускать-то себя нельзя.

— Но тебя ведь Яна сюда привела? — спросил я.

— Да, — кивнула она. — Я не знала, что делать, когда бабуля умерла. А мы, типа, подруги. Не сказать, чтобы близкие, но никого больше у меня в городе и не было.

— А Артур? — я сделал еще глоток. — У тебя с ним что?

Она замолчала. Я внимательно смотрел на Лику. Она больше не ухмылялась, не строила из себя роковую женщину, не пыталась держать дистанцию. Теперь передо мной сидела просто девчонка. Уставшая, одинокая, потерянная. Похоже, что я увидел ее настоящую.

— Я просто не хотела быть одной, — вдруг сказала она. Тихо, почти шепотом.

— С Артуром? — уточнил я.

— Неа, — она помотала головой. — С ним, с Яной, со всеми. Я… Я не хотела быть одной, понимаешь?

Я кивнул. Понимал. Одиночество — страшная штука. Особенно когда весь мир разваливается у тебя на глазах. Этим людям, им ведь пришлось многое пережить. Это я, считай, вошел в него в самый разгар действия, да еще и со всеми навыками и инстинктами.

— Я знала, что Артур на меня запал. Яна мне об этом намекала. И я… — она залпом допила содержимое банки, а потом отложила ее на стол. — Я просто не останавливала его. Хотела, чтобы он был рядом. Чтобы был хоть кто-то.

— Но ты ему не давала.

— Неа, — она мотнула головой. — Я не хотела. Он мне не нужен был… так.

Я посмотрел на то, как она сжимает кулаки. Она моргнула глазами, будто смахивая слезу. Может быть, так оно и было, просто в темноте я этого не заметил.

— А теперь?

Она подняла на меня взгляд.

— А теперь я с тобой.

Простая фраза, но в ней было слишком много. Я молчал. Лика нервно сглотнула, наклонилась вперед.

— Я не какая-то там стерва, не манипуляторша. Я просто… — она замялась, будто боялась сказать что-то важное. — Я пиздец как боюсь быть одна.

В комнате повисла тишина. Я видел, как она напряглась, ожидая моей реакции.

— Понимаю, — выдохнул я допил банку.

— Тебе-то зачем все это? — спросила она. — Я же вижу, ты на нас, как на балласт смотришь. Считай, все, что у нас есть, ты добыл. Сам мог бы жить припеваюче.

И я задумался. Несколько раз я уже думал об этом. И не могу сказать, чтобы у меня не появлялось желания бросить все и уйти. Но сейчас, пожалуй, раз мы говорили откровенно, я мог признаться и себе и ей.

— Я тоже не хочу быть один, — проговорил я.

Она продолжала смотреть на меня, потом улыбнулась, но улыбка вышла какой-то растерянной.

— Правда?

— Правда.

Она выдохнула и вдруг сделала то, чего я совсем не ожидал. Встала, пересекла комнату, уселась рядом и просто обняла меня. Не с намеком на что-то. Не с очередной игрой. Просто прижалась.

Не удержавшись, я погладил ее по плечу. Теплая. Живая.

И она мгновенно расслабилась. А я просто сидел, чувствуя, как ее дыхание становится ровнее, как напряжение уходит.

Она боится. И готова на все, чтобы не быть одной.

Что ж. Я могу это понять.

Глава 17

Я проснулся от выстрела.

Первый мыслью для меня было то, что просыпаться под выстрелы мне вполне себе привычно.

Второй — стреляли из двенадцатого калибра, причем, совсем рядом. Очень близко. Во дворе дома.

Поднявшись на ноги, я схватил пистолет пулемет, валявшийся на столе и сунул в карман брюк запасной магазин. Спал я в чистой одежде, но не раздеваясь, потому что понимал, что в любой момент могло случиться все угодно. И пришлось бы подрываться. Тратить лишнее время на то, чтобы одеться мне не хотелось, а бежать куда-то или драться голым — тем более.

Открыл дверь и побежал наружу. Увидел, как распахнулась дверь соседней комнаты, и из-за нее появилось заспанное лицо Яны, и рявкнул ей:

— Сиди внутри! Не вылезай!

Дверь тут же закрылась, послушалась. Выстрел повторился еще раз, в ответ треснуло несколько «макаровских», а следом — громкий крик. Кого-то ранило. Значит, это не зомби. Они не отстреливаются. Это люди.

И, собственно говоря, чего-то подобного я и ожидал. Мы, конечно, приняли все меры предосторожности, сделали крюк, но две машины — это не то, что легко не заметить в мертвом городе, где все автомобили превратились в бесполезные развалюхи.

И вот это заметили и пришли.

Сбежав по лестнице вниз, я оказался в гостиной, перебежал через нее и увидел, что возле двери стоит Валера с пистолетом в руке. Я же отдал ему один раньше.

— Там Артур! — сказал он. — Его ранили!

Значит, это он кричал.

— Ты стрелял? — спросил я.

— Нет! — он покачал головой. — Я никого не вижу!

Второго выхода из дома не было, так тут не строили, только один. Так что придется пробиваться наружу.

В этот момент я услышал звук заводящегося мотора. Рванувшись вперед, я выскочил из-за двери, и тут же ушел в сторону. И правильно: впереди грохнул выстрел, и я увидел вспышку. Пуля пролетела у самой моей головы, врезалась в стену и отрикошетила от нее.

Целясь по вспышке, я высадил две короткие очереди одну за другой, но судя по отсутствии реакции, не попал. Справа снова дважды грохнул дробовик. Вспышка выстрела озарила пространство, и я увидел Артура, который лежал на земле, держа в руках помповый дробовик.

Значит, он пока еще жив.

На улице было темно, хоть глаз выколи, но я отчетливо расслышал, как с лязгом открылись ворота. Сейчас они угонят машину, по крайней мере одну из них. Отъедут, загрузятся в нее, и хрен мы их остановим. Свалят.

Ну уж нет, мы ради этих тачек столько пережили, что хуй я им дам их так просто забрать.

Обещав ЛуАЗ, я оказался возле второй машины. Именно ее и пытались завести, что у них явно не получалось. Павел сказал, что переделает замок зажигания на плоский штифт, но отложил это