— Отклик тростника мы получили, — выдохнул граф. — Теперь принцессе должны присягнуть вода и камни. Ампаль закутала плод, это значит, обратилась за ответом к ручью. Если орех и теперь утонет, власть перейдет к иной династии.

— Как сложно. Мне уже неловко за мою присягу на Ибрионе.

— А в чем она состояла?

— Просто взял корону и ушел.

— Напротив, очень ловко вышло.

— Орех поплыл! — Самина захлопала андроида по руке. — Видите? Но ведь это же не из-за ткани?

Нет, ткань была самая обычная. Граф блаженно улыбался:

— Это значит, и вода приняла Ампаль!

— Теперь Вы расслабитесь хоть немного?

— Орех еще надо разбить и добыть сок. Плод необычайно крепок! Он не поддается ни удару, ни выстрелу. Можно приземлиться на него в порту, и трещину даст корабль, но не орех. Он кровоточит исключительно по своему желанию.

Ручей нес драгоценный кулек, и гости не спеша шли следом. Алливейцы не спускали глаз с воды и тихой принцессы над нею. Эйден обернулся к тростнику, который остался позади:

— Смотри, как быстро.

Самина проследила его взгляд. На том месте, где откололась и сгорела большая ветвь, ствол покрывала молодая поросль.

— Пойдем, я слышу водопад впереди, — он взял девушку за руку. — Брана ведь не балует водопадами?

Она деликатно убрала руку и обошла андроида, просто чтобы взяться за другую. Правую.

— Ты чего?

— Не хочу быть в слепой зоне.

Самине нравился его прохладный металл. Сумасшедшая, она хотела запомнить, как эти пальцы теплеют в ее руке.

— Ты чувствуешь? — она сжала ладонь.

— Нет. Попробуй еще.

— Хитрый, — и сжала крепче.

— На самом деле там есть все рецепторы, кроме болевых. И без кожи чувствительность даже выше.

— И как… много кожи ты… потерял?

— Хах, Самина, ты была бы не ты, если бы не спросила.

Они пришли к водопаду, когда плод уже подплыл к самому краю. Где-то здесь проходила граница действия гравитационного якоря, и у поверхности воды танцевали капли. Поднимались вверх, сверкали и тут же падали. Увлекаемый потоком, орех ухнул с высоты в несколько этажей и пропал в парной дымке. Вниз уводила причудливая лесенка, по которой сбежала принцесса. Она была одна, а гости любопытствовали с краю обрыва. Ампаль зашла в облако пара. Радужные лучи скрестились на принцессе, когда она присела подобрать упавший орех. Радуга сочилась внутри нее, сквозь нее…

Вот и орех. Камни под водопадом раскололи его. Но что внутри? Ампаль погрузила пальцы в плод, и как только они показались из скорлупы, густой сок на них блеснул антрацитом. Черный. Но вот она провела им по лицу и подняла руку вверх.

Красный!

Толпа взорвалась ревом и заглушила водопад. Все приветствовали Ее Высочество. Канташ был близок к счастливому обмороку, а Самина вытягивала шею, стоя на самом краю водопада.

— Поздравляю, Канташ, — андроид мягко увлек биолога подальше от свободного полета. Разбейся ее голова о камни, как тот орех, никто бы так не обрадовался.

Гости вернулись в парк, где к их приходу расставили угощения. Обреченный на нездоровые пересуды из-за эпизода с мечом, Канташ предпочел ретироваться с раута. Эйден посмотрел на стол и вздохнул: пищевые капсулы еще действовали. Он наблюдал, как Самина с аппетитом отправляет в рот один салатный лист за другим.

— А тебя не смущает, что это, возможно, чей-то родственник?

Воспитанная девушка сперва прожевала.

— Отстань, — попросила она вежливо. — Не завидуй.

— Ты и правда думала, я оставлю тебе рот открытым, чтобы ты им ела салат?

— За себя и за тебя.

— Прожуй.

А дальше было предсказуемо. Андроид тронул ее подбородок, приподнял укрытое магнолией бледное личико и поцеловал в уголок губ, потом глубже. Не так, как тогда. Без надрыва, ласково.

— И это не вербовка?

— Что? Нет, это… заправка к салату, — нужные слова впервые шли на ум с запозданием.

— Тогда слишком горько. И остро.

В дворцовом саду нельзя было швырять тарелки в эгоистов, потому Самина отвернулась, чтобы уйти. Но увидела принцессу и смягчилась. Вблизи алливейка была так прекрасна, что девушка невольно ею залюбовалась.

— Разве имперские андроиды ничего не едят? — Ампаль слабо улыбнулась роботу.

— Только краденые зеленые яблоки, Ваше Высочество. Да, простите, я не могу представить мою спутницу.

— Ничего, я сейчас все равно не в состоянии запоминать имена. И спасибо за Аруску… еще раз. Сегодня он, кажется, передал вам привет, — принцесса отцепила бутоны с петлицы и передала Самине.

— Мне?

Глубоко в белых лепестках ютились гранатовые капельки, но только в одном цветке — золотая. Ампаль кивнула девушке.

— Язык природы, что звучал на ритуале, универсален для большинства планет. Если начать в правильном месте и двигаться точно по алфавиту вперед или назад, земля сама приведет к жизни или к смерти. Иными словами, если окажетесь в беде, Вы знаете, как просить о помощи. Растения, вода и камни укажут путь в безопасное место.

— А наоборот?

— Или наоборот.

— Разве это не тайное знание? — удивилась Самина. — Если это правда — можно ли этим делиться? Вы даже имени моего не знаете.

— Эйден говорил, вы талантливый ученый. А я уверена: по-настоящему умный человек не бывает по-настоящему злым. Я оставлю вас, — вдруг встрепенулась Ампаль. — Увы, на светский раут больше нет сил.

Принцесса развернулась и торопливо ушла по тропинке ко дворцу. Она исчезла у черного хода, никем не замеченная. Самина потерла разгоряченные щеки под вуалью.

— Что это было, Эйден? Это мои слова… Она тоже маг? Она узнала меня?

— Нет. Просто Ампаль мудра и видит чуть больше других. Не бойся: через час для тебя все закончится.

— Хорошо. Я хочу скорее улететь отсюда. Эти стеклянные деревья, эти хрустальные люди… У меня среди их посудной лавки все плывет перед глазами.

Эйден повел ее дальше вглубь аллеи, где не было гостей.

— Даже ты здесь прозрачный.

— Скажи, что мне идет.

— Ты похож на бомбу