— Один из охранников предлагал второму пустить в систему вентиляции удушающий газ, — уныло сообщил я Фадору, когда с обысками помещений было закончено и стало совершенно понятно, что избежать смерти нам не удастся. — Но второй не захотел тратить на это время.

— Такая смерть ненамного легче смерти от нехватки кислорода и отравления угарным газом, — мрачно зыркнул на меня исподлобья Фадор. И чуть подумав, сообщил: — Но я могу в наших условиях синтезировать такой газ, который не только убьет всех незаметно и безболезненно, но и позаботится о том, чтобы после смерти наши тела не гнили здесь зловонной кучей.

Я криво усмехнулся в ответ. Думать в таком ключе о собственной смерти не получалось. Мозг отказывался верить в то, что приговор уже вынесен, и повлиять можно только на скорость и качество смерти. Даже несмотря на понимание того, что нас здесь бросили подыхать как пауков в банке, несмотря на понимание безысходности сложившейся ситуации, в глубине души продолжал теплиться огонек надежды. А вдруг это все лишь дурной сон? Я проснусь, и окажется, что все в порядке, что ничего и не было: ни Элен, которая, скорее всего, никакая и ни Элен, ни похищения, ни лаборатории на отдаленном астероиде.

— Не могу принять решение, — в конце концов, бессильно выдохнул я, повесив голову. — Кажется, что мы допускаем ошибку, что все еще обойдется.

Я ожидал насмешки, что Фадор меня жестко одернет и поставит на место после того, как я расписался в собственной трусости и бессилии. Но мне на плечо неожиданно легла сильная рука и крепко сжала:

— Я понимаю, инстинкт выживания и самосохранения всегда очень силен в живых существах. Нам необязательно запускать газ в систему сразу же, как его синтезируем. Вполне можно подождать, пока подойдут к концу энергоносители. Думаю, еще несколько месяцев в запасе у нас есть. Ведь корабли не так уж и часто посещали наш астероид.

— Это при условии, что прилетевший в этот раз корабль все-таки выгрузил доставленное, не забрал назад с собой, — выдавил я внезапно онемевшими губами, сообразив, что времени у нас может и не быть.

Фадор спорить не стал. Поджал и без того тонкие губы, задумался. Потом предложил:

— Можно поговорить с коллегами, обсудить сложившуюся ситуацию. Может, кто-то разбирается в том, как планировать расход энергоносителей. А после этого уже принимать решение…

* * *

Спустя примерно полтора месяца…

Это моя последняя запись. Я долго не открывал дневник. Записывать было нечего. Да и не хотелось выплескивать на бумагу всю ту грязь, что за это время скопилась в моей душе. Тогда мы с Фадором все-таки провели общее собрание, на котором объяснили коллегам и немногим работникам из обслуги весь ужас произошедшего. Оказалось, что один, низкий даже для собственной расы, маленький и сморщенный шурф из обслуживающих умеет обращаться с системой жизнеобеспечения. Проведя с его помощью ревизию запасов, мы с ужасом поняли, что улетевший корабль не выгрузил привезенные припасы. Имеющихся энергоносителей при самом экономном использовании должно было хватить максимум на три месяца. Это был шок.

Слегка придя в себя после сделанного открытия, на новом всеобщем собрании постановили отключить от системы все лишние помещения. В том числе и комнаты, в которых содержались подопытные животные. Это в теории давало нам еще несколько лишних недель жизни. Фадор засел за синтез газа, который должен был в конце оборвать наши мучения. Остальные исследования пришлось прекратить ввиду экономии энергоносителей. И мы не сразу смогли определить, какая в этом кроется для нас опасность. А ученые, умы которых ежедневно были заняты решением проблем и задач по генетике, неожиданно оказались не у дел, им нечем было занять свои головы, кроме как думать о приближающемся конце и вспоминать былое. И это оказалось еще более гибельным, чем малое количество энергоносителей.

Первый звоночек прозвенел спустя примерно неделю: один из яоху, потомков рептилоидов, имевших наибольшее отличие по геному от человеческой расы и наибольшую продолжительность жизни, вдруг начал заговариваться. А когда ему задавали какой-то прямой вопрос, нес сущую ерунду. Меня до костей пробрал ужас, когда я, наконец, сообразил, что ученый попросту впал в детство. Ушел мысленно туда, где ему было хорошо, а над головой не висел дамоклов меч приближающейся смерти.

Потом было еще пару случаев тихого помешательства. Один арлинт просто превратился в какое-то подобие овоща: тихо лежал на кровати и ни на что не реагировал. А соотечественник моего напарника в какой-то момент начал вдруг безостановочно разговаривать с каким-то невидимыми собеседниками и перестал узнавать своих товарищей по несчастью. Но это все были мелочи. Цветочки, так сказать. Потому что сегодня утром яоху по имени Михеон вдруг вытащил откуда-то длинное, острое лезвие, предназначенное для нарезки некоторых материалов, и набросился на угрюмо завтракающих пленников астероида.

Прежде чем мы опомнились, Михеон успел буквально искромсать троих из сидевших поблизости от него. И смертельно ранил Фадора, который пытался его остановить. Самому Михеону кто-то в пылу драки проломил череп чем-то тяжелым. Яоху тихо умер спустя несколько минут. Но последствия его выходки оказались поистине ужасными: закончив перевязывать хрипящего Фадора и оглядевшись по сторонам, я с ужасов увидел тлеющий огонек безумия в глазах у большей части бывших коллег. Приходилось признать, повторение сегодняшнего не за горами. Заглянув в уже подернутые пеленой близкой смерти глаза Фадора, я принял непростое решение: сейчас я допишу последнюю букву, поставлю точку и нажму кнопку. Синтезированный Фадором газ попадет в вентиляцию, и мы все быстро и безболезненно умрем. До того, как сойдем с ума и потеряем человеческий облик. Я очень надеюсь, что газ сработает так, как было задумано, и не только быстро нас убьет, но и растворит наши тела, и все биологическое, что есть в помещениях лаборатории. Дневник я обработаю консервирующим составом, надеюсь, это убережет его от лизиса. Если кто-нибудь, когда-нибудь найдет это место, прошу сообщить моим родным на Землю, что со мной произошло. Также прошу зарегистрировать мое изобретение. Я понимаю, что с моей стороны глупо надеяться, что премия за открытие достанется моим родным. Но может быть тот, кто найдет флешку и дневник, окажется достаточно благородным и не бросит их без поддержки.

Глава 15

— Дочитала? — вдруг раздался голос Шрама, вырывая меня из водоворота тоскливых мыслей.

В голосе буканьера сквозило осуждение, а в глазах