От облегчения подкосились ноги и на глаза навернулись слезы. Мне пришлось сделать пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы взять себя в руки и высказать вертевшееся в голове предположение:

— Я сомневаюсь, что на планете вы найдете каких-то чужаков. Скорее всего, вербуют местных. И связь происходит по галанету.

Мирайя впилась в меня пристальным взглядом:

— А ведь ты, девочка, права. — Она помолчала пару секунд. — Тогда можно попробовать найти того, кому на счет поступали крупные суммы денег из внешнего мира.

Я кивнула и добавила:

— А если есть возможность проверить, тогда ищите левые счета. Возможно, открытые на имя жительницы Эренсии, но во внешнем мире.

Мирай хищно оскалилась:

— Давно хотела этим заняться, но Кидария постоянно мне запрещала, оговариваясь тем, что у всех есть право на свои секреты. До тех пор, пока все исправно платят налоги, трогать никого не нужно. Но гибель тринадцатого Старшего рода — это такой аргумент, от которого Кидария не сможет отмахнуться. А уж я объясню ей необходимость такой проверки в рамках расследования смерти Рамины!

— Моя госпожа, — ко мне склонился Марк, осторожно заглядывая в глаза, — вода уже остыла. Прикажете добавить горячей? Или желаете перебраться в кровать?

Вынырнув из водоворота своих воспоминаний, я внимательно посмотрела на парня. В серо-зеленых глазах Марка таилась тревога. Вспомнилось, как у кабинета сагуру пришлось за шкирку отрывать мальчишку от моих ног.

— Марк, ты что устроил у кабинета? Ты не видел, что мы с Али не одни?

Мальчишка смутился и покраснел, опустив вниз глаза:

— Видел… Простите, меня, госпожа, я как узнал о том, что случилось, чуть с ума не сошел. Еще и мужем не стал, а уже был в шаге от статуса вдовца.

У меня невольно вырвался стон:

— Ма-а-арк! Ну у меня и так проблем выше крыши! Еще и ты добавляешь! И совсем нет времени заниматься изучением ваших правил и законов! Не заставляй меня бросать все, и учиться тебя пороть! — В углу кто-то фыркнул. Я оглянулась. Там на полу сидел сагур и презрительно смотрел на эренсийца. Я отвернулась. — Марк, я не верю, что ты такой уж дурак. — В голос пришлось вложить всю свою твердость и всю уверенность, которой я сейчас не испытывала. — Мне от тебя много не нужно: просто не привлекай лишнее внимание к тому, что я в вопросах вашей дисциплины совершенно беспомощна! Ты же родился и вырос тут! Неужели так сложно следовать выученным с детства правилам? Или ты действительно хочешь, чтобы я бросила все и занялась изучением способов порки?

Марк мотнул головой:

— Нет, не хочу. Я бы наоборот, помог вам всем, что знаю и что умею, чтобы поскорее вырваться с этой планеты. Жаль, что особых талантов у меня нет.

Он сник. А я опять вздохнула:

— Про возвращение на Землю пока можно только мечтать. Слишком крутая каша заварилась вокруг меня. Мне тут посоветовали обзавестись телохранителями. Потому что даже на закрытой Эренсии для меня становится слишком опасно. Но я понятия не имею как это сделать и где их искать.

У Марка даже плечи поникли. Но он ни слова мне не сказал. Да я и не ожидала от него такого рода помощи. Понятно, что он домашний мальчик, баловень и все такое. Телохранителей придется искать мне самой. Но где? Это был вопрос из вопросов.

— Госпожа, — твердый и осторожный голос едва не заставил меня подпрыгнуть, я опять позабыла про присутствие сагура. Вот умеет же он быть незаметным! — Я могу помочь с организацией вашей охраны. Но взамен хочу свободы для себя.

Глава 8

За день я устала, издергалась, нахваталась впечатлений выше собственной головы. Еще и Марк влил в меня почти два бокала вина. Я думала, лягу и отключусь до утра. Но не тут-то было.

Флигель давно окутала тихая ночь. В открытую дверь балкона вместе с ночной прохладой просачивался едва слышный шепот ветра, качающегося на ветвях многочисленных деревьев в саду, по-домашнему уютное стрекотание местных цикад, иногда долетало едва слышное из-за расстояния журчание фонтана.

Марк и сагур, которого зовут, оказывается, Сашер, давно утопали вниз, в комнату, отведенную для мужчин. И если поначалу с первого этажа доносились какие-то невнятные звуки, то уже почти два часа была тишина.

Сменив позу, я поудобнее пристроила подушку и опять задумалась о том, что меня ждет.

— А каким образом ты сможешь помочь мне с телохранителями? Особенно, если просишь свободы? — Я снова оглянулась на сидящего в углу сагура. — Подойди, пожалуйста, разговаривать неудобно.

Мужчина поднялся на ноги с такой текучей, хищной грацией, что я невольно им залюбовалась. Было такое ощущение, что принятие вертикального положения от него не требовало вообще никаких усилий. Словно это не живой человек, а марионетка, которую кто-то дернул за нити.

Сагур приблизился ко мне и остановился, не став ни кланяться, ни заискивать. Но и вызова в его поведении не было. Просто он общался со мною, как равный.

— Присядь, пожалуйста. Неудобно с тобой разговаривать, когда ты стоишь. У меня шея болит.

Мужчина послушно оглянулся по сторонам, нашел небольшую скамеечку и устроился возле ванной так, чтобы наши лица были напротив. А я глотнула вина и вдруг подумала о том, насколько я изменилась за эти жалкие дни на Эренсии. Вот уже и беседовать с сидящим у ванной посторонним мужчиной в то время, как я сама лежу в ней с бокалом вина, для меня не кажется чем-то из ряда вон выходящим. В эту минуту Марк особенно сильно нажал на какую-то чувствительную точку у основания моей шеи и тихо извинился:

— Простите, моя госпожа, но у вас тут ущемление. Нужно поправить, чтобы не болела потом голова.

Не вдаваясь в подробности, я махнула рукой, показывая, что все понимаю, и обратилась к