Отсек был в два раза меньше любой из кают, которыми они пользовались раньше. Кровать была узкой и жесткой. Но, судя по виду Чжана, проблемой это не стало бы.

– Я… не хочу. – Она попыталась усадить его на матрас, и он оттолкнул ее руки. – Я не хочу спать. Я просто посижу здесь, в тишине, некоторое время. Хорошо?

– Нет, не хорошо, – возразила она.

– Я не… Я не хочу… Я боюсь, – сказал он, и слова вырвались словно из самой глубины души. Он поднял глаза – казалось, это потребовало от него огромных усилий – и уставился на нее из-под тяжелых бровей.

– Лейтенант. Петрова.

– Зовите меня Сашей. Все так делают. И мы все боимся.

Он покачал головой.

– Я боюсь умереть во сне.

Она не знала, что на это ответить. Большинство людей, подумала она, предпочли бы уйти вот так. Не видеть, как их убивают. Но она понимала, что он имел в виду. Из всех ужасов, которые окружали ее с тех пор, как они прибыли в систему Рая, самым страшным была потеря контроля. Осознание того, что она может умереть и ничего не может с этим поделать.

Она вздохнула и попыталась придумать другой подход.

– Вы же врач. Что бы вы сказали пациенту, который отказывается спать?

– Я бы, наверное, прописал что-нибудь. Так уж устроен мой мозг. Устранить симптом. Игнорировать более серьезную проблему, если она не поддается контролю. – Он снова покачал головой.

Петрова прочистила горло.

– ИМС, пропиши что-нибудь.

– Ха. Очень смешно. Очень… – Он посмотрел на золотой браслет на своей руке. – О.

Петрова взяла его за руку и подняла ее, чтобы лучше рассмотреть. На внутренней стороне запястья появилась крошечная капелька крови.

– Обычно ИМС не принимает команды, – сказал Чжан. – Ни от меня, ни от других людей. Но он только что ввел слабую дозу гипнотического препарата. Я уже чувствую, как он действует.

– Зачем вам эта штука? – спросила она. Как же мало она знает об этом человеке. И до сих пор не может понять, почему правительство считает, что он должен находиться под постоянным наблюдением продвинутого робота. – Чжан, что вы сделали?

Его глаза закрылись, и он упал на матрас. В условиях низкой искусственной гравитации казалось, что он падает в замедленной съемке. Голова Петровой закружилась, и она поняла, насколько сама устала.

Она вышла в коридор и закрыла за собой люк. Затем быстро согнула и разогнула руки несколько раз, чтобы разогнать кровь. Может, когда Чжан отдохнет, она тоже вздремнет. Маловероятно, но мысль хорошая. Она знала, что произойдет, если она хоть на мгновение позволит себе слабость.

Голос матери зазвучит в ее голове.

Ты должна стать жестче. Солдат – это жестко.

Она отмахнулась от этой мысли и поспешила обратно на мостик.

По крайней мере, Паркер выглядел нормально. Он обеспокоен, конечно. Напуган, но физически в порядке. Она улыбнулась ему, и он ответил ей быстрой рассеянной улыбкой. Он был занят работой с Плутом, составляя перечень кораблей, которые приближались к ним.

– Мы не знаем их регистрационных номеров и названий, – сказал он. – Похоже, первым сюда прибудет транспортник, практически идентичный «Артемиде». Оружия нет, но мы уже видели, как бывает.

Она кивнула.

– Сколько его ждать?

– Примерно двадцать четыре часа.

– И как скоро один из военных кораблей подойдет достаточно близко, чтобы открыть по нам огонь?

Паркер вздохнул.

– Через четыре часа после этого.

Она глубоко вздохнула, запустила руки в волосы, размяла шею, пытаясь снять напряжение с мышц.

Паркер стоял прямо за ней. Она представила себе его руки на своих плечах, представила, как он гладит ее по спине. Это было бы так приятно. Это помогло бы ей думать.

Она покачала головой и рассмеялась.

– Что тебя насмешило? – спросил он.

– Я просто задумалась. О том, что не имеет значения. – Она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Мы так и не поговорили.

– Поговорили?

– О нас. – Петрова снова рассмеялась. – Звучит нелепо, да? Нет никаких «нас», просто когда-то давно мы просто провели вместе неделю.

– Насколько я помню, это была очень хорошая неделя, – сказал Паркер.

– Хм… – Она заставила себя сосредоточиться. – Паркер… Сэм. Когда я увидела тебя на Ганимеде, моей первой мыслью было: «Это все усложнит». Я была сосредоточена на том, чтобы хорошо выполнить свою работу. Мне казалось, что ты будешь ужасно отвлекать. – Она одарила его лукавой улыбкой. – Теперь… многое изменилось. Я так рада, что ты здесь.

– Я тоже рад, что ты здесь. Я не знаю, как бы мы поступили… что бы я сделал, если бы…

Его лица потемнело. Он о чем-то думал, о чем-то мрачном.

– Что? – спросила она. – О чем ты подумал?

– Ни о чем. Просто… ничего. Может, стоит вернуться к этому? – Он жестом указал на экран, прошел мимо нее, и она потянулась к его руке, намереваясь просто слегка сжать его предплечье. Крошечный жест симпатии, не более того.

Но она двигалась слишком медленно, а он – слишком быстро, и ее рука не дотянулась до него. Она опустила руку, когда он подошел к стене.

Он не хотел ее обидеть, в этом она была уверена. Должно быть, он не видел, что она тянется к нему, вот и все. Если она и чувствовала себя немного обиженной, немного разочарованной, то знала, что это только ее вина.

Она постаралась выбросить это из головы.

– У нас есть немного времени. – Очевидно, он решил делать вид, что ничего не произошло. Может, это и к лучшему. – Стоит начать ремонт корабля. Не знаю, что мы успеем за день, но мы сделаем все, что в наших силах. – Он коснулся точек, изображающих движущиеся к ним корабли. – Не знаю. Может, получится сдвинуть корабль с места.

Она кивнула и засунула руки в карманы комбинезона.

– Хорошо. Похоже на план.

36

Пока Паркер и Плут занимались ремонтом, она вернулась к ОС. Должно быть что-то, какой-то файл, к которому она могла бы получить доступ. Это помогло бы заполнить некоторые пробелы.

– ОС, у тебя есть видеозапись того, как «Артемида» прибыла в эту систему? Что видел Актеон, когда вышел из сингулярности?

– Эти данные были собраны, – сказал олень.

– Могу я взглянуть на них?

– У вас нет разрешения на доступ к этим файлам.

Она разочарованно хмыкнула, но, в общем-то, этого и следовало ожидать.

– Хорошо, а что насчет того, что было до нашего прибытия? У тебя есть записи о том, что