Картинка дергается, но я добиваюсь, чтобы точка базы встала точно посредине экрана. Вроде бы получилось. Еще несколько минут полета. Я обшариваю экраны, выискивая базу, но вижу только пронзительные искры звезд.

— Возвращение на базу. Тебя приняли на луч. Отдыхай.

Что? Какой луч? Где база-то? Меня захлестывает паника. Я вцепляюсь в штурвал — в оба рычага, резко дергаю их на себя. Два щелчка опять чувствую ладонями, а не ушами.

— Отставить самодеятельность.

Но я уже успокоилась. Все хорошо. Все под контролем. Несколько раз глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Любуюсь звездами. Как хорошо! Как прекрасен космос!

В последний момент вдруг замечаю другой корабль, побольше моего. И вот моя шлюпка влетает в его недра, словно пробив какой-то полупрозрачный экран. Мелкая дрожь, толчок. Остановка. Уф. Вернулась!

— Полет закончен. Выходи.

Я медлю пару секунд, потом выбираюсь из кресла, распахиваю люк и выбираюсь в зал. Там слишком светло, я щурюсь, стягивая с себя шлем. Бедная моя прическа.

— Как самочувствие? Нормально? — стюард вглядывается мне в глаза.

— Нормально? Какое еще нормально⁉ Ве-ли-ко-леп-но!!! — к концу фразы я уже ору во весь голос.

На мой крик оборачиваются стюарды и ожидающие своей очереди абитуриенты. Испуганно дергается только что распахнувший люк парень, но все же оглядывается и спрыгивает на пол.

Мне все кажется нереальным. Так не может быть. Что это они все такие «вареные»? Звезды. Звезды. Это же восторг какой! Да и облет этого здоровенного булыжника был вдохновляющим.

Похоже, именно в этот день я «сломала» свою судьбу. Не понимаю, почему тогда я впала в такую эйфорию, но вот эта разница между обыденностью тренажерного зала и скучных людей после бескрайней россыпи звезд я помню до сих пор. Даже не «помню», а ощущаю каждой клеточкой тела. Странно, что звезды на меня так подействовали. Я же шесть лет — два школьных цикла — жила в горах. Каждый день видела бескрайное небо с сияющими звездами. Любовалась ими. Удивительно, но никогда не интересовалась названиями ни звезд, ни созвездий. К чему вешать на них ярлыки?

Одноклассники в Южной Америке научили меня находить Южный крест, а позже, в Европе, Большую Медведицу. И это все. Больше я о звездах не знала ничего. Мне хватало того, что они прекрасны.

* * *

Экскурсия по Церере. Не знаю, что это было — очередное испытание или день отдыха. Или наши вожди решили показать, что не зря нас сюда привезли!

В Академии было пятьсот наборов скафандров и реактивных ранцев. Поэтому нас разделили на четыре группы и объявили расписание, указав стандартное время про Гринвичу:

1 группа: с 9:00 по 12:00 Гр.

2 группа: с 12:30 по 15:30 Гр.

3 группа: с 16:00 по 19:00 Гр.

4 группа: с 19:30 по 22:30 Гр.

Впервые за эти дни мы вчетвером попали в одну группу. Поскольку обед придется пропустить, «прием пищи» устроили в одиннадцать часов. Мне очень понравилась здешняя каша — она вела себя удивительно в слабой гравитации и обычный завтрак превращался в веселый аттракцион. Сегодня на обед нам предложили два вида пюре — картофельное и баклажанное. Было весело, особенно когда между двумя слоями пюре удавалось впихнуть кусочек котлеты. Заводилами выступили мы с Филом, Аля лишь немного подыгрывала, а Малаб взирал на нас как строгий учитель.

На место старта мы отправились в отличном настроении.

Скафандры все еще проходили санобработку. Они выползали из длинной трубы и поступали в большой контейнер, а стажеры разбирали их по размерам. Быстро подобрав подходящую «спецодежду», мы дождались когда получит свой скафандр и Малаб — все-таки абитуриентов небольшого роста было всего трое из двух тысяч.

Затем отправились надевать ранцы. На этот раз тщательно проверили ремни.

— На Церере сутки длятся всего девять часов, поэтому время по Гринвичу и местное время не совпадают, — пошутил ведущий нашей экскурсии, представившийся как инженер Крауц. Учитывая, что для многих участников его фамилия была сложной для произношения, он снисходительно разрешил обращаться к нему «мастер». От скромности он точно не умрет.

Нам повезло. Мы стартовали за час до местного заката, двигаясь прочь от Солнца. Радиус Цереры крошечный по сравнению с Землей, а атмосфера гораздо более разреженная, поэтому резкий перепад от яркой, почти слепящей поверхности планеты к черноте космической ночи возник почти мгновенно. Я радостно завопила. Как жаль, что в наших скафандрах нет радиосвязи. Но по восторженным взмахам рук остальных летящих над желтым пунктиром людей поняла, что их тоже поразил этот переход от дня к ночи.

Когда глаза чуть-чуть свыклись с темнотой, я начала различать все более четко проявляющийся рисунок звезд. С радостью узнала Южный крест и впервые захотела узнать названия других звезд и созвездий.

— Смотри! Земля!

Фил подлетел вплотную ко мне и прокричал эти слова, прислонившись своему шлемом к моему. Затем тут же рванул к Альке, а потом к Малабу. Люди вокруг тоже начале оборачиваться и смотреть в ту сторону, которую он показывал.

Я вгляделась в россыпь звезд, одна из которых горела ярче остальных. Неужели вот это маленькая искорка и есть наша Земля? Сердце сжалось от умиления и сострадания. Такая крошечная. Затерявшаяся в бескрайнем космосе!

Внезапно караван наш начал тормозить. Я слишком увлеклась наблюдением за Землей, и едва не врезалась в летевшего впереди экскурсанта. Перед нами возвышалось какое-то сооружение из металлических труб и бетона. Члены нашей группы шли на посадку и исчезали внутри купола.

— Перед вами завод по извлечению гелия-три, — гордо сказал мастер, в смысле инженер Крауц, когда мы набились в огромный ангар и сбросили шлемы. — На Церере добывают восемьдесят процентов всего гелия три!

— Почему на Церере? Он же встречается и на Марсе, и на Луне, — поинтересовался кто-то.

— Гелий — один из самых распространенных в природе элементов. Забавно, что его открыли лишь в конце тысяча восемьсот шестидесятых годов по старому летоисчислению. Причем обнаружили гелий не на Земле, а в хромосфере Солнца. И лишь через тринадцать лет его удалось идентифицировать, выпаривая маслянистое вещество, выпадавшее из газовых струй на Везувии. Ученые того времени решили, что это металл, а не газ, поэтому дали ему название по имени древнегреческого бога Гелиоса, придав элементу «металлическое» окончание. Правильнее