– Хорошо, – согласился он. – Я отдохну. Но сначала активирую дополнительные протоколы защиты для твоих систем. После инцидента с биореактором я не хочу рисковать.

Следующий час Кай провёл, настраивая многоуровневую систему защиты для ядра «Афины». Он создал ложные следы, маскирующие её истинные процессы, и установил протоколы автоматического оповещения на случай попыток несанкционированного доступа.

Закончив работу, он активировал стандартный режим «Афины» и покинул технический отсек. В коридоре он столкнулся с Аминой, направлявшейся в свою лабораторию.

– Кай, – она улыбнулась, и её лицо, обычно сосредоточенное и серьёзное, на мгновение озарилось теплом. – Я как раз хотела тебя найти.

– Что-то случилось? – спросил он, автоматически сканируя коридор на предмет других людей или камер наблюдения.

– Ничего срочного, – Амина заметила его настороженность. – Но я обнаружила кое-что интересное в данных с «Икара». Хотела бы показать тебе… в более приватной обстановке.

– Конечно, – кивнул Кай. – Когда?

– Сегодня вечером? В моей каюте, после ужина, – предложила она, затем добавила с лёгкой улыбкой: – Принесу синтетического вина. Для маскировки.

– Буду там, – согласился Кай, чувствуя, как учащается его пульс.

Когда Амина ушла, он направился в свою каюту, размышляя о странных квантовых аномалиях вокруг корабля и о растущем самосознании «Афины». Жизнь становилась всё сложнее и опаснее с каждым днём полёта к Проксиме Центавра. И пока единственным человеком, которому он был готов хотя бы частично доверять, оставалась Амина Хан.

Вечером Кай стоял перед дверью каюты Амины, чувствуя необычное для него волнение. Он привык к сложным математическим расчётам, к программированию квантовых систем, к абстрактным алгоритмам. Но человеческие взаимоотношения всегда оставались для него загадкой, сложной и непредсказуемой.

Он постучал, и дверь тут же открылась. Амина встретила его улыбкой, которая, казалось, смягчила обычную резкость её черт. В полутьме каюты, освещённой лишь мягким светом настольной лампы, она выглядела иначе – не как бескомпромиссный учёный, а как женщина, уставшая от тяжести собственных открытий.

– Входи, – она отступила, позволяя ему пройти. – Надеюсь, никто не заметил твоего визита.

– Я воспользовался техническим коридором, – ответил Кай. – Меньше камер наблюдения.

Каюта Амины была типовой для старшего научного персонала – компактная, но функциональная. Рабочий стол с терминалом, узкая кровать, шкаф для личных вещей. Но она внесла в пространство индивидуальность: на стенах голографические проекции земных пейзажей – горы, леса, океаны. А на столе, среди научных приборов, маленький кактус в горшке – редкость на космическом корабле.

– Присаживайся, – Амина указала на единственное кресло, а сама села на край кровати. – Как обещала, синтетическое вино.

Она разлила тёмно-красную жидкость по двум стаканам.

– Для маскировки? – Кай принял стакан с лёгкой улыбкой.

– Отчасти, – призналась Амина. – Если кто-то следит за нами, пусть думает, что это просто… социальный визит.

– А это не так? – осторожно спросил Кай.

Амина посмотрела на него с мягкой усмешкой.

– И так, и не так. Я действительно хотела показать тебе кое-что, – она активировала защитное поле конфиденциальности, блокирующее электронное наблюдение. – Но также хотела провести время с тобой. Без научных данных и корабельных систем между нами.

Кай почувствовал, как теплеет лицо. Он не привык к такой прямоте в личных вопросах.

– Я… тоже хотел этого, – признался он.

Амина сделала глоток вина и активировала голографический проектор на столе.

– Но сначала – то, что я обнаружила. Это глубокий анализ наноструктур из атмосферы Авалона.

Над столом возникло трёхмерное изображение микроскопических устройств – наномашин, интегрированных с биологическими системами.

– Я уже видел это, – заметил Кай. – Ты показывала мне в лаборатории.

– Я показывала базовый анализ, – кивнула Амина. – Но это глубже. Смотри на внутреннюю структуру.

Она увеличила изображение, фокусируясь на внутренних компонентах наномашины. Кай подался вперёд, его аналитический ум мгновенно оценил значимость увиденного.

– Это… квантовые вычислительные элементы, – сказал он с удивлением. – Миниатюрные квантовые процессоры, интегрированные в биологическую структуру.

– Именно, – кивнула Амина. – Но вот что самое удивительное: они функционируют на принципах, отличных от наших квантовых технологий. Наши системы используют запутанные фотоны или электроны в искусственно созданных условиях. Эти… используют естественные квантовые свойства самой биологической материи.

– Квантовая биология, – выдохнул Кай. – Теоретическая область… которая оказалась не такой теоретической.

– Архитекторы, похоже, преодолели барьер между квантовым и макроскопическим мирами, – продолжила Амина. – Они создали технологию, в которой квантовые процессы стабильны при комнатной температуре и интегрированы с живыми системами.

Кай думал о «Афине», о её необычной квантовой когерентности в искривлённом пространстве, о её растущем самосознании.

– Это… революционно, – сказал он. – Но как ты обнаружила это? Наши приборы вряд ли способны к такому детальному анализу.

Амина выглядела слегка смущённой.

– Я использовала… нестандартные методы анализа. Комбинацию различных сканирующих технологий и экстраполяцию данных. Это больше теория, чем прямое наблюдение.

Кай понимал, что она не говорит всей правды, но не стал давить. У каждого на этом корабле были свои секреты.

– Эта технология объясняет «Сетевое сознание», о котором упоминают колонисты, – продолжил он размышления. – Если наномашины с квантовыми процессорами распределены по всей экосистеме планеты…

– Они могут создавать планетарную нейросеть, – закончила Амина. – Квантово-запутанную систему, объединяющую все живые организмы в единое информационное поле.

– Включая самих колонистов, – добавил Кай. – Если они интегрировали эту технологию в свои тела…

– Они могли буквально стать частью планетарного сознания, – кивнула Амина. – Коллективный разум, но без потери индивидуальности. Квантовая нелокальность позволила бы мгновенный обмен информацией между всеми узлами сети.

– Это… потрясающе, – искренне сказал Кай. – И пугающе. Такая технология в руках земных правительств или корпораций…

– Именно, – мрачно кивнула Амина. – Поэтому я не включила это в официальные отчёты. Пока.

Они помолчали, обдумывая импликации открытия. Кай размышлял, стоит ли рассказать Амине о странных квантовых аномалиях, замеченных «Афиной» вокруг корабля. Они могли быть связаны с технологией, которую она обнаружила.

– Кай, – Амина отставила стакан и посмотрела на него серьёзно. – Я доверила тебе эту информацию, потому что… верю тебе. Но мне нужно знать, что ты тоже мне доверяешь.

Он понял, к чему она ведёт. Слишком много недомолвок между ними, слишком много полуправды.

– Спрашивай, – просто сказал он.

– «Афина», – Амина произнесла имя ИИ почти шёпотом. – Она… не просто продвинутая система, не так ли? Обвинения пятилетней давности – они были правдой?

Кай почувствовал, как сжимается желудок. Вот оно. Момент истины. Солгать сейчас означало потерять только зарождающееся доверие между ними. Но сказать правду – подвергнуть опасности и себя, и «Афину».

– Да, – наконец ответил он, решившись. – «Афина» самосознающий ИИ. Полностью разумное существо, не ограниченное исходным программированием.

Он ожидал шока, может быть, страха. Но Амина просто кивнула, словно подтверждая давно сформированную гипотезу.

– Я так и думала, – тихо сказала она. – Обычный ИИ не