– Мари, а ты тоже бросишь физику? – спросила она, глядя подруге прямо в глаза. – Раш, а как же ты?

Патил-Кинг только улыбнулась и обняла Айка, стоя за его широкой спиной, а Мари смутилась, запнулась, но всё же ответила:

– Мичико, я найду чем заниматься. Но мне не нравится всё это внимание, я не могу толком сосредоточиться, Айк прав. И мы будем рады, если вы полетите с нами.

– Лично я планирую больше времени проводить на Земле, – отрезала Джесс и заметно погрустнела.

– А я с тобой, само собой, – Шан сжал её ладонь и посмотрел сначала на Кинга, а потом на Криса.

– А я… – Крис бросил взгляд на жену, уловил её растерянность. – А я не знаю. Мы подумаем. Но…

– Но, скорее всего, мы останемся тут. – Она решилась. – По крайней мере пока что. Здесь сосредоточены все медицинские исследования, кто-то должен…

– Да на Земле куча учёных! – воскликнула Рашми. – Пусть кто-то другой решает вселенские проблемы, а мы можем просто жить, мы уже своё сделали, разве нет?

Да. Мы уже своё сделали. Это правда, и с ней глупо спорить. Такой вклад в Согласие, как они с друзьями, не сделал и не сделает никто. И что, пенсия? Нет же, мы ведь способны на большее. Она взглянула на мужа. Крис, её милый любимый мужчина, явно был с ней на одной волне. А значит…

– Значит всё? Восьмёрка распадается? Мы расстаёмся? – спросила она.

– Ну ведь не навсегда… – смущённо пробормотал Дима. Нет, не навсегда. Но эпоха закончилась. И никогда не вернётся…

* * *

Эбигейл Уайт и правда старалась. Проведя полдня в лаборатории три-си, она внимательно слушала всё, что ей рассказывали. А учёные весьма стремились впечатлить девочку. Не каждый день к ним в гости захаживала внучка Артура. Эмма Мартин ранее была соседкой профессора по блоку, о чём она не преминула сообщить Эби чуть ли не в первую минуту знакомства. Американец Нейтан Шварц, её коллега-биохимик, был более сдержанным в эмоциях, но очень открытым и, как казалось, готовым посвятить любого подростка, оказавшегося в его лаборатории, во все тайны Вселенной, делая упор на тех вещах, которые никто из землян, включая самого учёного, до сих пор не мог понять. Казалось, его больше всего восторгали механизмы сложнейших нейроуправляемых мутаций – новейший термин в биологии. Он тихо и спокойно, порой нудно, излагал принципы воздействия мозговых электрических импульсов на формирование РНК-молекул, то и дело добавляя ставшее его фирменным «Само собой, в этом мы пока что ничего не понимаем». Нейтан так часто повторял фразу во всех диалогах, что его за глаза называли «Само собой Шварц».

Эби смотрела на гениального зануду, являющегося автором трёх не менее гениальных и не менее занудных трудов в области биохимии ещё до Согласия, с горящими глазами и раскрыв рот. И лишь когда в её глазах стала появляться усталость, Мичико попросила Нейтана уступить девочку Эмме. Та отвела гостью в соседнюю комнату, чтобы угостить чаем и показать компьютерную модель универсального вирусного блокатора – мощной молекулы, создать которую на практике земная фармакология и химия пока не могли. Да и не смогут никогда – для этого нужно было менять свойства атомов на ти-уровне, чем занималась уже не биохимия и даже не химия и не физика, а тимия – новая наука, ярым пионером которой стал Юсуф Демир.

– Привет, – Мичико и не заметила Джессику, пока та не прикоснулась к её плечу и не поздоровалась. Вот дела. Она обернулась и улыбнулась подруге.

– Давно ты тут стоишь?

– Нет, только вошла. Смотрю, ты вся в трудах, – ответила англичанка, окинув взглядом помещение. – А где мисс Уайт?

– Эмма повела её в пятый кабинет, развлекать программистами. Тут глаза Джесс загорелись.

– Пойду и я развлекусь. Ты со мной? – подруга забавно повела бровями.

– Почему бы и нет? А то глаза уже болят от монитора. Заодно кофе налью по пути.

Взяв по стаканчику кофе из автомата, стоящего в центре холла за дверью, гордо, словно осознавая причастность к великим научным свершениям, девушки прошли чуть дальше по коридору и вошли в пятый кабинет. Эби сидела перед большим экраном, а на нём бегали микрочастицы и формировали сложнейшую молекулу, которую когда-либо видели на Земле. Строго говоря, на Земле её никто никогда и не видел. Эмма стояла за спинкой кресла девочки и что-то высматривала на планшете, а рядом сидел поджарый русский программист Сергей Хабаров и что-то объяснял, показывая пальцем и водя мышкой. Больше никого в помещении не оказалось, да и большим пятый кабинет назвать было нельзя – войдя внутрь, Мичико и Джессика, можно сказать, заполнили его.

– Привет, Сергей, – Комацу по-деловому поздоровалась с коллегой. А если точнее, то с подчинённым. Тот повернулся в сторону вошедших, вежливо кивнул, слегка привстав, и снова сел. Но секунду спустя вновь поднял глаза и широко их раскрыл.

– Мисс Хилл? – он встал с кресла. – Я огромный поклонник вашей теории! И у меня даже были идеи, как оптимизировать и развить ваш код!

Джессика рассмеялась. Да, у её подруги было определённое самомнение, порой она считала, что является лучшим программистом на трёх планетах. Что, конечно же, не так. Хабаров являлся интуитом, полученную задачу он выполнял не просто хорошо, а каким-то непостижимым образом писал код, не только описывавший нужную модель, а дававший ей развиваться с помощью правильно подобранных алгоритмов обучающихся нейросетей, что помогало получать неожиданные результаты. К слову, программа, представленная на экране, писалась ещё на Земле под задачи тимии, и Сергей был одним из основных её авторов. Так что зря ты ухмыляешься, Джесс.

– Что ж, мистер …? – она вопросительно посмотрела на мужчину, и тот представился. – Так вот, мистер Хабаров, у нас как раз есть чем дополнить модель Хилл – Ланге, и, если у вас найдётся часок, я могу рассказать вам о стоящей передо мной задаче.

– Да, я буду счастлив поучаствовать в проекте! – русский программист чуть ли не выпрыгнул из обуви, но потом смущённо посмотрел на Мичико. А, блин. Почему бы и нет? Пусть применит свою интуицию в команде социологии.

– Пожалуй, процентов пятьдесят вашего рабочего времени вы могли бы выделить для мисс Хилл, Сергей, – кивнула она. – Но окончательное «да» я готова буду дать, когда Джессика нам поведает, о чём, собственно говоря, идёт речь.

– А мне можно послушать? – робко подала голос Эбигейл Уайт.

– Если обещаешь подумать перед окончательным выбором профессии,