Ламбер и сам пока не знал. Коробок было много. Он пожал плечами, и Мичико стала вскрывать упаковку.

– Крис! Тут игрушки! – завизжала она. – Смотри, мобиль! А ещё плюшевый мишка и погремушки! – его жена принялась извлекать из коробки один предмет за другим и восторженно комментировать. Под игрушками лежали одеяльца и подушечки. Просто чудесно.

* * *

Наивно было бы думать, что всё, что им прислали с Земли этим рейсом, предназначалось для малышки Касэй. Это были мелочи, побочка. Зато оборудования оказалось полно. Аккуратно уложенные в коробки с пенопластом их ждали новейшие медицинские и инженерные приборы. Закончив приятные хлопоты «дома», Крис и Дима отправились помогать разгружать и монтировать новинки. Так сказать, принимать командование. Так уж получилось, что Шан был ответственным за всё инженерное оборудование, а Крис – за медицинское. Но пока он занимался комнатой и кроваткой, разгрузкой и монтажом техники управлял Лукас Вебер. Швейцарец был старше Криса и гораздо опытнее в разработке лекарств, а ведь именно она являлась их первичной целью. Тем не менее, занимаясь логистикой, он не преуспел, отвлекаясь на функцию каждого прибора.

За то время, которое они провели здесь, им удалось разобраться и описать технологический процесс препарата, которому пока что дали кодовое имя «Альфа-семнадцать». Он связывал и ограничивал неконтролируемое размножение и метастазирование злокачественных клеток, не давая раку развиваться в организме. Феноменальное и недостижимое ранее лекарство. Неспособное излечить сильно прогрессировавшую болезнь, но сдерживающее онкологию первой-второй стадии, фактически «замораживая» его. Ну и способствовавшее полному отсутствию злокачественных новообразований. Сейчас на Земле организуют старт всеобщего производства, и уже в ближайшие годы люди перестанут умирать от рака. Будут спасены десять миллионов жизней в год. Ради такого стоило работать без сна – каждый день уносил почти тридцать тысяч человек. А сколько ещё всего можно создать на основе технологий и знаний Кен-Шо!

В идеале им нужно подойти к производству тех самых наноботов, но уровня технологической базы для этого пока не хватало. Пройдут годы и десятилетия, прежде чем первый нанобот будет успешно выпущен на Земле, и пока необходимо максимально улучшить качество жизни. Сейчас работа шла в трёх направлениях: новое противовоспалительное средство с антивирусным и антибактериальным эффектом, новое средство для укрепления и чистки сосудов, призванное уменьшить риски инсульта, инфаркта и болезни сердца, а также нечто и вовсе невероятное: ДНК-коррекция на стадии зародыша. Последнее будет ликвидировать опасные болезни у плода, приводящие к смертности и инвалидности, переписывая цепочку ДНК в нужных местах. Для этого используется маркерный заменитель, который женщина станет принимать перед зачатием, и он, проникая в матку, «вырежет» из ДНК будущего ребёнка опасные участки, заменив их на правильные. Разве не чудо?

Все эти мысли крутились в его голове, когда, заменив Вебера на непривычном ему участке руководящей работы, Ламбер тягал коробки и распаковывал их в нужных модулях. Благо, тяжесть не ощущалась, но стокилограммовый прибор всё равно требовалось таскать вдвоём. Он оказался в паре с вновь прибывшим турецким химиком Юсуфом. Тот ещё не до конца освоился с гравитацией планеты и с улыбкой пробовал свои силы в прыжках и подъёме грузов.

– Кристоф, – с забавным акцентом произнёс он, таща вместе с французом на пару тяжёлую центрифугу в сторону блока Б, где была основная медицинская лаборатория, – я чувствую себя всемогущим волшебником, джинном из «Книги тысячи и одной ночи»! Вокруг цветные пески, этот корабль пришельцев, напоминающий дворец султана, наши «городки» с куполами модулей, рыжее небо с переливами купола над головой и суперсила в придачу!

Крис улыбнулся. Да, ассоциация была интересной. Юсуф Демир пока что только помогал переносить грузы, но его роль в том, как они будут синтезировать новые вещества для лекарств, обещала быть важнейшей. В первой миссии из химиков была лишь Эмма Мартин, и они с Вебером попросили усилить это направление. Демир был знаменит в своём деле, как и Франческа Монти, итальянка. Теперь процесс пойдёт быстрее.

Навстречу налегке прошли Айк, Лукас Вебер, теперь выполняющий лишь роль тяглового ослика, и добровольно помогающий им Томас Прайс. Последний хоть и был философом, в свои семьдесят оказался очень деятельным и не мог позволить себе отлынивать, когда другие мужчины таскают тяжести. Истинный британский джентльмен: аккуратный, элегантный и ненавязчиво заботливый. Он ничего не понимал в медицине, биологии или химии. Равно как и в физике или математике. Однако постоянно находился рядом, слушал споры, что-то записывая. Крис как-то спросил у него, что там Прайс пишет, и ответ его удивил: «Мы находимся у интересного и бесконечного источника знаний и мудрости. Раньше наш мозг цеплялся за гипотезы, ставил опыты, изобретал. Сейчас же мы черпаем готовое, пытаясь понять и применить. То, как люди впервые в своей истории делают это, является бесценным наблюдением, и я не упущу возможности изучать вас».

Кстати, с ним была полностью согласна их психолог, Алисия. Она тоже часто опрашивала людей о том, что те чувствуют, прикасаясь к знаниям Кен-Шо, и как воспринимают происходящее. Мичико сказала, что существовала теория, что приток новой информации способен свести на нет научный подход и превратить учёных в обычных клерков, поэтому все следят за тем, не станет ли скучно великим умам, не будут ли они демотивированы мыслью, что больше ничего не могут создать в принципе до конца своей жизни. А вот их социологи, Ланге и Мур, единогласно заявили, что эффект от подобного внутреннего ощущения может настать сильно позже как реакция социума на обесценивание роли человечества в дальнейшем исследовании Вселенной, а пока что останется мотивация от того, что роль учёного является весьма ценной в обществе, даже если он только повторяет чей-то путь.

– Кстати, мистер Ламбер, – учтиво спросил турок, – вы не знаете, каким именно образом Кен-Шо и мы не заражаем друг друга вирусами и бактериями? Если вы помните, то в «Войне миров» Уэллса[8] именно бактерии стали причиной смерти пришельцев, а здесь мы совершенно не влияем друг на друга? Действует какое-то лекарство? Если да, то мы его тоже принимаем? Я-то вроде не принимал. И мне в целом ничего не объяснили.

– Юсуф, вы, как химик, должны знать про хиральность[9] молекул. Мы состоим сплошь из левовращающих L-аминокислот и потребляем правовращающие D-углеводы. У Кен-Шо всё наоборот: у них D-аминокислоты и L-углеводы, поэтому и их бактерии с вирусами не могут повредить нам, как и наши им. А ещё они не могут есть нашу пищу, она для них в лучшем случае бесполезна, неперевариваема, как песок. А в худшем может быть ядом. Впрочем, и их пища для нас тоже.

– Так вот почему Вол-Си Гош не ел наши фрукты на корабле! – воскликнул турок. Они остановились и