– Машин с крыльями не бывает, Марес, – тихо сказала мама, – они тяжелее воздуха.

– Ну, это же сон. И они были красивые. Серебристые. И летели очень быстро и очень высоко.

Мама рассеяно улыбнулась.

– Ты фантазер. Что будешь делать днем?

Марес пожал плечами.

– Схожу в библиотеку маяка, потом поброжу по берегу. Как обычно.

– Молодец. Найдешь новую книгу – неси домой. К скалам не ходи. Прошлый раз я обыскалась тебя, думала, утонул.

– Это в венс, когда я был дома?

– Дома. Только одежда вся мокрая и в песке.

Марес развел руками.

Оставшись один, он наспех позавтракал остывшим омлетом, натянул шорты и побежал к маяку.

Библиотека маяка пряталась за утесом, вдали от низких домиков и причала. Издалека ее и библиотекой назвать было нельзя – еще одна рыбацкая хибарка под скалой. Однако, за тяжелой дверью скрывалось нечто совсем невообразимое для такого острова, как Иль. На узких полках вдоль стен стояли маленькие томики в одинаковых серых обложках, и их было не меньше сотни. Они стояли вперемешку с красивыми морскими раковинами и сувенирами из Конкордии и Республики. Каждое утро смотритель аккуратно протирал пыль с выпуклых корешков, моделей дирижаблей, ракушек, стеклянных статуэток и расставлял все на прежние места. На его столе между стеллажами возвышалась стопка газет из двух столиц на трех языках, очень старый глобус и декоративная чернильница, которой, впрочем, смотритель пользовался по назначению.

Старик всегда смотрел на постоянного посетителя поверх очков, качал головой и сокрушался, что из книг его библиотеки самую неинтересную Марес прочитал уже как минимум трижды, не говоря о других.

– Тебе пора начинать читать газеты, пти саван.

Привычка вставлять в беседу конкордийские слова была в нем неискоренима.

– Что в них интересного, – отмахнулся Марес и уставился на корешки знакомых книг.

– А вот и не скажи! – старик поправил очки и развернул верхнюю газету из стопки. – Вот смотри-ка. Экспедиция толкователя Лагранжа обнаружила признаки обитания неизвестного морского чудовища вблизи Гряды Волнорезов. По свидетельствам очевидцев, длина монстра превышает размеры республиканского линейного крейсера, а издаваемый им звук может посоревноваться с грохотом Большой Волны.

– Не вы ли, хранитель Саваж, учили меня не доверять всему, что слышишь?

Старик нахмурился и поправил очки.

– Не тот случай, пти саван. В мире есть действительно поразительные вещи, о которых мы даже не слышали, или же не хотим их замечать. Многие просто отмахиваются от них или принимают как должное, сосредоточившись на более мелких, мелочных, делах. Но, я уверен, все это не про тебя, мон гарсон. Или, совсем не то место, где тебе следовало бы жить.

– И вы снова скажете, что мое место в городе Жерло, – засмеялся Марес.

– Именно! В библиотеках города толкователей и хранителей, а не тут, среди рыболовных сетей. Три десятка книг – слишком мало для познания мира. Иногда я подумываю начать писать книги для тебя сам, вот только на этом острове совсем нет бумаги. Впрочем, я придумал кое-что получше.

Библиотекарь полез в ящик стола и долго копался там, вытаскивая какие-то пыльные карточки, сломанные часы, кличи он неизвестных замков.

– А что это? – Марес указал на карандашный набросок, искусно, впрочем, выполненный, занявший ранее пустовавшее место на стене. На сером листке в деревянной рамке по неспокойным волнам плыл парусник, огибая острые скалы, из тени которых тянулись в его сторону огромные, свитые кольцами щупальца. Из волны на корабль смотрел огромный глаз с угольно черным зрачком, смотревшем, казалось, совершенно безучастно, не на корабль, а на самого Мареса. Подобные картины рисовали и мастера Конкордии, и Республики. Даже в городе Жерло стены библиотек украшали жуткие морские фрески. Вот только на них за кораблями гнались невероятно крупные рыбы-молоты, а тут нечто совершенно непохожее ни на что, кошмарное, таящееся, словно отголосок сна на краю сознания.

Саваж мальков взглянул на картину.

– А, я знал, что ты заметишь. Один слушатель эфира рассказал мне эту историю, а я как мог зарисовал. Это не наш мир – это Ганимед. Постой, ведь ты же знал, что там тоже живут люди?

– Да, хранитель Саваж. И то, что мы никогда не встретимся с ними, поскольку секреты космических полетов утрачены века назад, еще до того, как солнце стало большим, а миры Планеты теплыми.

– Да, мы лишь можем ловить сигналы в эфире, не заглушенные помехами Планеты и передавать вести и нашей жизни друг другу. Вот – это история о корабле в океане Ганимеда, едва не попавшего в щупальца чудовищного зверя. Я думал, что тебе будет интересно.

– Мне, и правда, интересно… Как вы думаете, хранитель Саваж, мы когда-нибудь увидим их?

– Этих чудовищ? Надеюсь, что нет, мон гарсон.

– Да нет же, я о людях из соседнего мира. Интересно, какие океаны там?

Саваж пожал плечами.

– Меньше наших и теплее. Много высоких скал, под самое небо и впадин невероятной глубины.

Марес дотронулся до рисунка. Монстр на нем, казалось, шевельнулся под его пальцами.

– Я видел совсем другой океан во сне, хранитель Саваж. Странный теплый океан под белым ярким солнцем.

Старик застыл с толстым блокнотом, выуженным из ящика стола, озадаченно посмотрел на Мареса.

– Теплый океан, говоришь?

– И странные аппараты, которыми было заполнено небо.

Старик отложил блокнот и покопавшись в газетах извлек оттуда неровную вырезку. На плохом снимке виднелся неуклюжий аппарат с сдвоенными крыльями и двумя пропеллерами. Он поднимался над черепичными крышами домов.

– Такие?

– Похожи. Но те были намного больше и летели выше.

– Угу, – старик сложил заметку пополам и сунул ее в блокнот. – Вот что, Марес. Я хочу подарить тебе эту вещь – блокнот для заметок. Память ненадежна, а книги тяжело достать и еще сложнее оставить себе. Но вот выписывать интересные вещи и хранить их ты теперь можешь. Когда однажды ты окажешься в библиотеках города Жерло, тебе будет мало этой скромной книжки, но до того момента она – твой билет туда. Не упускай ни одной мелочи и записывай все новое, что узнаешь. А начать тебе следует со своего странного сна.

– Просто сон, хранитель Саваж.

– Просто снов не бывает. Они – продукт колоссальной работы твоего мозга.

Марес взял в руки увесистую книжку с желтыми страничками. Она была обтянута кожей, а из-под шершавого корешка торчали вырезки из старых газет. Прикасаться к ней было страшно – такие вещи очень редки и дороги, куда дороже, чем белая бумага, еще не подвергнутая переработке, которой Марес никогда не видел. Такой блокнот следовало немедленно отдать маме, зная, как важна ее работа и насколько полезным он может стать для