Пока Дима шёл, танк трансформировался и превратился в огромную «стопку» аккуратно разложенных купюр. Стало ясно, что назад на этом «танке» Дима уже не поедет.

Антон следил за мужчинкой. Он смотрел, как тот смешно тащил за собой большеватый для него меч и пытается сделать устрашающую гримасу на лице «маменькина сынка».

— Нона! — крикнул Антон. — У вас все такие мелкие!?

Нона, казалось, никак не отреагировала, но её прежняя демоническая чёрная красота заметно потускнела. Одна из студенток сказала другой:

— Смотри, она, кажись, состарилась!

Антон произнёс: «Меч!», и в его руках появилось сверкающее грозное оружие. Теперь оба были вооружены одинаково. Можно было сражаться.

Дима едва дотащил свой тяжёлый меч до места расположения Антона и, изрядно устав, нанёс невнятный удар. Антон отошёл, и Диму крутануло вокруг его же оси на полтора или даже два оборота. Дима собрал свои силы и ударил ещё раз. Картина повторилась.

После этого Дима бросил свой меч и достал пращу.

«Тоже мне Давид», — усмехнулся Антон, поняв, что замышляет мужчинка. Антон взял прозрачный щит и с интересом стал наблюдать за тем, как Дима заряжает в пращу камень и прицеливается. Но когда выпущенный из оружия камень ударил в пластиковый щит, и тот разлетелся на мелкие осколки, Антон понял, что не зря он прочёл то пособие по убийству цивилизации Земли, которое написали потомки Димы.

— Нона! — ещё раз крикнул Антон. — У вас все такие хилые!?

Те студентки, которые ранее заметили, как Нона состарилась после первой реплики, впились глазами в девушку. Она опять ничего не ответила. Просто взяла со стола книжку и с такой силой швырнула в Антона, что юноша еле успел увернуться. А Нона тем временем приобрела изрядное количество седых волос, которые никак не желали соблюдать причёску.

— Смотри! — снова шепнула та же студентка своей подруге. — Она точно старится! Стала седой и как-то высохла. Видишь?

Тем временем Дима подошёл к Антону и сделал классический проход в ноги. Антон не ожидал такой прыти от карлика. Он нагнулся и сверху пытался его отцепить от своих ног. Но Дима впился всеми своими членами в тело Антона и изо всех сил пытался его повалить. Антон постарался сделать несколько шагов, но спутанные ноги ему не позволили этого сделать, и он упал.

Дима стал медленно карабкаться по Антону к его голове. Поскольку Антон занимался рукопашным боем, он понимал, что с такой цепкостью и жестокостью, которую демонстрировал Дима, этого мужчинку к шее подпускать нельзя. Поэтому Антон собрался с силой и всадил Диме два удара локтем. Дима обмяк и свалился с Антона.

Антон встал и в третий раз крикнул Ноне, в этот раз уже с конкретным кивком в сторону поверженного Димы:

— Ему надо было оставаться на небе и не лезть в нашу земную жизнь! — жёстко рубанул Антон. — И тебе не стоило задерживаться на Земле на столь долгое время. Вы оба настолько повёрнуты на земном золоте, что даже смерть вас не может вырвать с корнями из нашей земли. Но это сделаю я!

Все посмотрели на Диму. Молодой мужчинка в зауженных брючках превратился в облезлого старика в одной набедренной повязке. Он поднялся сперва на одно колено. Подышал. Встал на четвереньки и так постоял, подышал ещё некоторое время. Потом собрал все оставшиеся силы и окончательно встал на две ноги. Этот подвиг ему дался очень тяжело.

Нона увидела плачевное состояние Димы и старческим голосом проскрипела:

— Адам!

Она встала из-за стола и поверх голов сидящих студентом молниеносно метнулась к своему мужчинке. Достигнув его, она обняла Диму-Адама. После чего повернулась ко всем и сказала:

— Мы забирали у вас всё. И будем забирать впредь! Вы — ничто. Мы — ваши цари! Мы ещё вернёмся.

Студенты в оцепенении смотрели на пару Нона и Адам. Они видели перед собой двух почти превратившихся в труху чудовищ, каждое из которых питалось золотом и при этом пожирало будущее всех людей, которые не принадлежали к адамову племени.

Антон тоже смотрел на эту кучу рухляди, цепляющуюся своими гнилыми корешками за жизнь на Земле.

Где-то далеко послышался стук деревянных колёс, которые обычно издаёт телега, двигающаяся по мостовой. Через несколько мгновений показался катафалк. Он поравнялся с Ноной и Адамом. Антон скомандовал:

— Укладывайтесь! И вон отсюда! Пришло моё время. После вас мне придётся лечить Землю. Но я это сделаю, и наша планета расцветёт, как тот рай, который вы превратили в гниющие отвалы золотодобычи.

Аптон поднял руку вверх. Над ним собиралась жуткая гроза, расползающаяся по сторонам разноцветными языками молний.

Юноша схватил синюю молнию и ударил ей Нонну. Старуха разделилась на бездушную оболочку и облако еле светящихся электронов и позитронов, поддерживаемых вместе только оставшимися рефлексами. Антон взмахом руки забросил оболочку в катафалк, а, обращаясь к облаку, произнёс:

— Отправляю Нонну из незаслуженной святости в заслуженную Навь. Там у неё будет время подумать: 23600 лет — достаточный срок для того, чтобы из разбросанных по Нави элементарных частиц эта хищница смогла собраться в новое существо в царстве Нут и Нуна. Небытие очистит её алчную душу, и перед нами появится Новь, сияющая ослепительной белизной!

После этих слов Антон ещё раз ударил синей молнией в слабосветящееся облачко электронов, которые раньше были Ноной. Свечение усилилось и унеслось по синей молнии в грозовую тучу.

А Антон схватил красную молнию и обратился к старику по имени Дима-Адам. Он ударил его первый раз красной молнией, и старик тоже разделился на оболочку и облачко взвешенной в воздухе трухи:

— Отправляю Адама из незаслуженной святости в заслуженный Ад. Там из оставшейся от него трухи заново вылепят Адама, и ровно 23600 лет его будут подвергать обжигу. Будем надеяться, что за это время из трухлявой души Адама будут выкалены все чужеродные примеси, и останется только лишь то, что свойственно земле — плодородие.

После этих слов Антон второй раз ударил красной молнией всё ещё летающую рядом труху, и она наконец-таки осыпалась на землю.

Может быть, ещё одна или две искорки кто-то и успел заметить на том месте, куда упала эта труха, но, в общем, ни от Ноны, ни от Димы ничего не осталось.

Наступила долгая пауза. Все молчали. Сколько она продлилась — неизвестно. Но из-за того, что Настя не убрала руку с клавиатуры и указательный палец её левой руки так и продолжил нажимать одну и ту же клавишу, страница экрана оказалась почти полностью заполненной буквой «Я».

«…Я…», — с удивлением прочитала Настя и подумала: — «А что "я"?»

— Ты, — словно услышав её мысленный вопрос, ответил Антон, — ты и есть начало новой чистой жизни!

Настя не успела покраснеть.

Никто не успел на неё перевести взгляд.

Антон оказался рядом с Настей за одним столом, и они уже о чём-то шептались…

Смена парадигмы

— …Об ожидаемой смене парадигмы учёные говорили давно, — дикторским голосом, как ни в чём не бывало, продолжил лекцию Эйн Всйзель. — В научной литературе есть множество упоминаний о надвигающейся организмической революции.

Эйн Вейзель рассказал, что ещё в 1970-м году на международной конференции футурологов, состоявшейся в Киото, глава японской электронной корпорации «Омрон» Кадзума Татеиси изложил концепцию SINIC. Это модель предсказания будущих технологий. Она должна была показать мир, каким он будет, когда закончится существование общества информатики. Какой тип общества придёт ему на смену. Каков будет характер постинформационных технологий.

Эйн Вейзель прервался, чтобы обвести аудиторию пристальным взглядом. Студенты с огромным трудом возвращались к реальности. Они озирались по сторонам, ища поддержки и объяснений. Не обращая на это никакого внимания, профессор продолжил:

— Концепция SINIC схематически представляет историю человечества в виде двух циклических связей между наукой, технологией и обществом. Первый цикл этой концепции начинается с появления научного знания нового типа.