— Неделю, — поправил меня Гилем. — Ты пробыла овощем почти неделю, поэтому не спорь и садись ешь. Первым делом тебе надо наладить режим питания, чтобы восстановить нормальную работу ЖКТ.

Ну вот ещё, очередной умник нашёлся.

— Может быть, расскажешь про рычаги, как Мейнард?

— Он умер.

Какая-то пара слов — и меня проняло. Молча села на скамью, приделанную к стене, принялась распаковывать паёк.

— Мне жаль.

— Ты не виновата, — ответил ренегат. — Это всё предатели, которые решили меня сместить, как капитана. Вот только я понять не могу, зачем они убили дока? Неужели думали, его услуги им не понадобятся?

Я вздохнула и промолчала. Никаких идей на этот счёт у меня не было. Тем более не следует обнаруживать некоторые знания в военной области, несвойственные учёным, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Щелчок. Пластиковая плёнка наконец поддалась, и я вынула плотную пластмассовую коробку и два пакетика с реагентами для подогрева. Ломаешь их в руке несколько секунд, кладёшь на стол и ставишь поверх паёк. И он сам подогревается.

Дело в том, что внутри такого пакетика находились два реагента, разделённые тонкой мембраной. Когда она рвётся, вещества смешиваются, и начинается изотермическая химическая реакция с выделением тепла. Ярким примером подобной реакции могло служить горение углеродосодержащего топлива, при котором, кроме тепла, выделяется диоксид углерода. Но самый показательный, наверное, эксперимент над получением гашёной извести — результат реакции металлического кальция и воды.

— Ешь давай, — подгонял меня ренегат.

Так и хотелось ответить ему неласково. Но вместо этого прикрыла рот и подавила подступающий к горлу рвотный позыв.

Плохо дело. Кислота разъедала слизистую, из-за чего естественной реакцией организма было — избавиться от неё и как можно скорее. Помнится, пока я лежала в отрубе, изо рта у меня торчала трубка, откачивающая кислоту по пищеводу словно по таймеру.

Три. Два. Один.

Я не выдержала, схватила пластиковый мешок от контейнера с едой, вынужденно выплюнула туда содержимое желудка, не обращая ни на кого внимание.

Извиняться не стала. Мне было не до того. Слёзы выступили в уголках глаз, настолько противные ощущения терзали пищевод, и после всего во рту стало, наоборот, сладко. К сожалению, я была не сильна в этой части медицины. Имела базовые навыки по реанимации организма, знала правила наложения жгутов, углубленно изучала курс по видам антибиотиков и правила их приёма. А сейчас поскорее свернула пакет и задумчиво уставилась в стену, прикидывая в уме, что должна сделать, чтобы облегчить собственное состояние.

— Эй, очнись! — окликнул меня Гилем. — Сознание теряешь?

Он по-прежнему сидел в капитанском кресле, но теперь уже обернулся в мою сторону.

— Диана!

— Да, я сейчас, — я запоздало опомнилась и встала с лавочки. — Пойду в уборную. Рот прополощу.

— Если плохо себя чувствуешь — иди ложись, я сам тебя покормлю. Дай мне пару минут.

— Нет-нет, — отмахнулась я. А проходя мимо спецшкафа, заметила пометку с красным крестиком в кружке. Открыла и цапнула аптечку, забрала её вместе с собой, на всякий случай, вдруг решу принять какой-нибудь противоязвенный препарат, чтобы понизить кислотность.

Гилем, конечно, заметил мой манёвр, но останавливать не стал.

— Все гормональные, обезболивающие и психотропные я спрятал, — предупредил этот сухарь. Неужели думал, я буду закидываться всем подряд?

Вот же гад! Слов нет.

Скривилась, но не ответила, нырнула в спальный отсек, быстрым шагом пересекла разделяющее расстояние и втиснулась в узкий модуль уборной. Сразу видно, корабль из Хорада экспортного варианта, предусмотрен под габариты марсиан. Значит, угнан у террианцев, не иначе. Антвагам было бы здесь крайне тесно. Не говоря о том, что климат-контроль им не нужен в спальных капсулах. Это мы — самые нежные существа из всех гуманоидных рас.

Да уж.

Фыркнула, глядя на висящее над толчком зеркало, закрыла унитаз крышкой и села прям так, чтобы экономить силы. Ведь рукомойник был встроен в боковой стене справа в небольшой узкой комнатушке метр на метр. Согнулась корпусом и открыла краник. Сидя прополоскала рот и наконец избавилась от сладкого привкуса во рту.

Дело стало за аптечкой. Открыла и…

Почувствовала ноющую боль внизу живота. Ох ты ж демет! Неужели это то, что я думаю?

— Твою мать!

Ругнулась и экстренно подскочила на ноги, расстегнула экзокостюм и только тогда додумалась поискать в аптечке нужный элемент внутренней гигиены. К счастью, в аптечке было и такое. Стерильные продолговатые, по форме больше похожие на эллипсоид из плотно сжатой ваты.

Ура!

Только когда помыла руки после всего и застегнулась до самой шеи, облегчённо выдохнула и признательно посмотрела в сторону аптечки. Не представляю даже, что бы делала, если бы не нашла необходимое. Мучилась бы с бинтами?

Вздрогнула и поморщилась. Так, пора есть.

Вот и желудок недвусмысленно напомнил о себе. Заныл и заурчал. Что-что, а о таком положении дел я точно не могла предположить и в страшном сне, когда представляла себе самые неприятные варианты развития событий, прорабатывая пути отступления, если обман раскроется и на меня устроят охоту.

Я мотнула головой, прогоняя глупые мысли, закрыла плотно аптечку, подхватила её с бортика раковины и вышла наружу. А там меня уже встречали.

Гилем схватил за плечи и проворно выхватил аптечку из рук.

— Что за вопли? Что ты приняла, а?

Он схватил меня за подбородок и заставил поднять голову. Изучающе уставился, будто я глупая девочка.

— Говори быстро, — скомандовал он. — Иначе я сам открою и посчитаю таблетки. У меня есть список, я его сверю.

— Не пила я таблетки, — выдохнула я зло. — Можешь считать сколько угодно!

Вот вначале ответила ему в запале, а только потом поняла — вскрытую упаковку внутренних элементов женской гигиены он обнаружит с лёгкостью. Смутилась и покраснела.

— Врёшь, — сделал вывод ренегат.

Нет, не буду ему говорить. Пусть лучше сам проверит и заткнётся! Посмотрела на него с вызовом и… прикусила губу. Вот что в нём такого привлекательного, раз даже «эти дни» не помеха возбуждению?

Смышлёный мужлан, однако, он быстро догадался.

— А-а-а, так тебя можно поздравить? Ты снова стала полноценной женщиной?

— Иди ты!

Толкнула его.

Ожидаемо, плечо обожгло острой болью, но иначе я не могла.

— Ладно, — сдался ренегат и даже руки поднял. Правда, вместе с аптечкой. — Я пойду, а ты — есть. Сейчас же. И я отстану.

— Да, да, —