Партизанки смотрели на неё с восхищением и уважением, заряжаясь общей решимостью.

В это время, далеко от убежищ, в квартире Ветрова царило отчаяние. Семён Михайлович, измотанный тревогой, подошёл к Аркадию и тяжело положил руку ему на плечо.

– Аркадий, ты единственный, кому я сейчас доверяю, – голос звучал тихо, почти испуганно. – Страна на грани распада, и никто не хочет брать на себя ответственность. Они мечутся, как крысы на тонущем корабле. Мне нужна твоя помощь, твой трезвый взгляд. Ты ведь лучше всех нас понимаешь людей, их боль и страхи.

Аркадий повернулся, и в его взгляде были сожаление и решимость.

– Семён Михайлович, я давно говорил, что этот момент наступит. Система сгнила изнутри. Бороться за старую власть бессмысленно. Людям нужны не репрессии, а реальные изменения. Только так мы остановим этот ужас. Я помогу вам, но лишь если вы готовы не гасить пожар, а строить новое государство.

Ветров отшатнулся, будто от удара, его взгляд мгновенно стал холодным и жёстким.

– Ты предлагаешь сдаться и уступить тем, кто готов нас уничтожить? Ты всерьёз думаешь, что эти женщины могут предложить что—то, кроме разрушения и мести? Страна развалится, если мы дадим слабину!

Аркадий выдержал тяжёлый взгляд Ветрова и ответил сдержанно, почти спокойно, стараясь достучаться до старого друга:

– Я не предлагаю сдаться. Предлагаю перестать сопротивляться переменам, которые уже произошли, независимо от наших желаний. Людям нужна новая власть и доверие. Репрессии только усилят ненависть. Дайте людям хотя бы часть того, чего они требуют: справедливость, свободу, достоинство. Ещё есть шанс избежать полного краха.

Ветров вновь опустился в кресло, нервно перебирая чётки и глядя в пол, будто надеялся найти там ответы.

– Я слишком стар, чтобы меняться, Аркадий, – голос его был тихим и обречённым. – Всю жизнь я верил, что порядок, даже жестокий, лучше хаоса. Но этот мир, который я строил, умер. Ты прав: я уже ничего не изменю. Помоги хотя бы остановить кровопролитие. Если видишь выход, действуй. Я доверяю тебе – ты не станешь рисковать людьми без причины.

Аркадий посмотрел на него с глубоким сочувствием, осознавая тяжесть этих слов.

– Я постараюсь, Семён Михайлович. Но сейчас нужны не слова и полумеры, а решительные действия, за которые придётся дорого заплатить. Готовы ли вы к этому?

Ветров поднял голову и долго смотрел на Аркадия:

– Я уже потерял всё. Сейчас боюсь только одного – увидеть окончательный распад всего, что любил и чему служил. Делай, что считаешь правильным, но помни – теперь ответственность за страну и на тебе.

Аркадий медленно кивнул, ощущая эту тяжесть. Мир рушился, и ему предстояло не только пройти сквозь обломки старой власти, но и помочь построить что—то живое и достойное. Он стоял перед неизвестностью, понимая, что его решение станет частью истории, которую уже нельзя повернуть вспять.

Неожиданность, словно холодный порыв ветра, вновь пронеслась по стране. Имя Семёна Ветрова внезапно зазвучало в коридорах власти. Утром его поддержала одна влиятельная группа, к вечеру – другая, а на следующий день ведущие каналы транслировали официальную церемонию, на которой Ветров объявил себя новым Головой государства.

Его появление вызвало у миллионов странное облегчение и давно забытую надежду. Ветров говорил медленно и уверенно, взвешивая каждое слово:

– Я пришёл не сохранить прежний порядок, а построить новый – основанный на безопасности, уважении и справедливости. Я обещаю немедленную стабилизацию и глубокие реформы, которые изменят общество навсегда.

Первые шаги нового Головы были стремительны. Уже на следующий день он подписал указ о прекращении преследований за политические убеждения и освободил десятки заключённых. Вскоре объявили о приостановке действия самых репрессивных законов. Ветер перемен стал ощутим и реален.

Аркадий получил приглашение в резиденцию Головы – строгий серый особняк в центре Первопрестольска, окружённый плотным кольцом охраны. Ветров ждал его в кабинете, погружённом в приглушённый свет старинных ламп. Воздух пах свежим чаем и новыми документами.

– Аркадий, – Ветров встретил гостя сдержанной улыбкой, – я ни секунды не сомневался, кого хочу видеть рядом в это время. Ты всегда понимал, чего ждут от нас люди.

Аркадий кивнул и сел напротив. Ветров внимательно смотрел на него и продолжил серьёзно, чётко подбирая слова:

– Страна на краю. Нам предстоит многое, чтобы возродить её и вернуть доверие граждан. Мне нужен человек, которому я смогу полностью доверить внутреннюю политику. Я предлагаю тебе стать моим главным советником и взять ответственность за будущие перемены.

Аркадий молчал несколько мгновений, взвешивая предложение и чувствуя, как события стремительно набирают силу. Он заговорил осторожно, чувствуя тяжесть ответственности:

– Я приму это предложение, Семён Михайлович. Но вы должны понимать: нас ждут не простые и быстрые решения. Страна привыкла бояться и ненавидеть власть. Нам предстоит не только проводить реформы, но и менять сознание людей, доказывать им, что государство может быть защитником, а не врагом.

Ветров кивнул. Он поднялся, подошёл к окну и посмотрел на улицы, освещённые первыми огнями фонарей. Его голос был тихим, но уверенным:

– Я это прекрасно понимаю. Но другого пути у нас нет. Мы оба слишком долго наблюдали за тем, как рушится любимая нами страна. Настал момент действовать решительно и без компромиссов. Люди хотят правды – и получат её. Люди хотят свободы – и мы должны её обеспечить. Это наш долг, и я верю, что ты – именно тот, кто поможет мне это сделать.

Аркадий почувствовал, как внутри вновь оживает почти забытая вера в возможность перемен. Он подошёл к окну и взглянул на огромную страну, охваченную страхом и надеждой.

– Вы правы, Семён Михайлович, другого пути нет. Я беру на себя эту ответственность и сделаю всё, чтобы не разочаровать вас и тех, кто верит в нас. Но помните: на этом пути не будет места компромиссам с прошлым.

Ветров повернулся, грустно улыбнулся и ответил:

– Ради будущего страны я готов идти до конца. Рад, что рядом такой человек, как ты. Теперь на нас смотрят миллионы глаз – мы не имеем права на ошибку.

Вечерний город за окном горел огнями и робкой надеждой на новую жизнь. Люди выходили на улицы с осторожными улыбками, обсуждая перемены. Повсюду слышался тревожный шёпот ожидания.

Новая эпоха уже стучалась в двери Первопрестольска. В каждом сердце рождалась вера, что перемены, начатые Ветровым и Аркадием, будут необратимыми и справедливыми.