Вернер наблюдал за нами с безопасного расстояния. Когда наши взгляды встретились, он кивнул, словно принял какое-то решение.

— Похоже, Станция сама выбрала тебе проводника, — сказал он. — Мира знает больше тропок, чем кто-либо из нас. И… — он замялся, — у неё собственные счёты с той, чьё имя ты упомянул.

Мира вела меня через уровни Станции — иногда вверх по спиральным лестницам, иногда через мосты из застывшего света, иногда сквозь проходы, изгибающиеся невозможным образом. С каждым переходом гравитация менялась, создавая ощущение, что мы всегда двигаемся вверх, даже спускаясь.

Жители Станции замолкали при нашем приближении, взгляды следили за золотыми узорами на моей коже. В их глазах читалось напряжённое ожидание.

— Здесь все чего-то ждут, — объяснила Мира, заметив мой интерес. — Или кого-то. Некоторые — годами.

— Чего ждут они? — спросил я, кивнув на группу людей, собравшихся вокруг непонятного устройства, напоминающего маяк.

— Сигнала, — ответила она. — Верят, что однажды их приёмник уловит послание из мира за пределами Разлома. Сообщение от тех, кого они потеряли.

Стены вокруг нас были покрыты граффити. Некоторые надписи светились в темноте, другие, казалось, постоянно меняли форму, если смотреть на них краем глаза:

«Она видит из тени»

«Золотые глаза — последнее, что ты увидишь»

«Трое в одном, один в троих»

[TM-∇.SYNC/ANALYSIS]: Повторяющиеся символические мотивы. Возможная культурная фиксация на антропоморфном воплощении Разлома.

[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: [задумчиво] Или народная память о чём-то, что они видели, но не могут полностью осознать.

Мира привела меня в небольшое помещение на верхнем уровне. Центральный купол позволял видеть небо — если можно так назвать текучее переплетение света над Станцией. Комната была обставлена странной смесью предметов из обычного мира и непонятных артефактов Разлома.

— Это безопасное место, — сказала она, закрывая дверь. — По крайней мере, настолько безопасное, насколько возможно здесь.

Мира опустилась на мягкую поверхность, напоминающую диван, но словно сотканную из тумана.

— Ты пришёл издалека, — произнесла она. — И тело твоё рассказывает историю боли и трансформации.

Я сел напротив неё.

— Кто ты, Мира? И откуда знаешь о TX-∇? — спросил я прямо.

Девушка улыбнулась, но улыбка не коснулась её постоянно меняющих цвет глаз.

— Я была первой, — ответила она тихо. — Первым ребёнком, которого Ева пыталась превратить в «ключ» к Вратам.

Её слова ударили меня, словно физический удар. TX-∇ отреагировал всплеском активности — линии на моей коже вспыхнули ярким золотым светом.

— Эксперимент не удался, — продолжила Мира. — Оставил меня «застрявшей» между состояниями бытия. Я сбежала после того, как она начала новые эксперименты с другим ребёнком.

— Джейми, — прошептал я. — Мой сын.

Мира кивнула. Её форма на мгновение размылась, словно она существовала одновременно в нескольких версиях себя.

— Я чувствую его, — сказала она. — Называю «братом по трансформации». Я — это то, чем он мог бы стать, если бы эксперимент провалился. А он… то, чем я могла бы стать, если бы всё получилось.

Медальон на моей груди внезапно потеплел. Я коснулся его, пытаясь активировать связь с Евой, но безрезультатно. Словно что-то блокировало сигнал.

Мира наблюдала за моими действиями с тревожным интересом.

— Ты всё ещё веришь, что это просто способ связи? — спросила она. — После всего, что ты видел? После того, как твоё тело изменилось?

— О чём ты? — напрягся я.

— Она не сказала тебе, правда? — Мира смотрела на медальон. — Что TX-∇ — не имплант. Это… что-то вроде записывающего устройства.

В этот момент моё внимание привлекло движение под потолком — тень, которая двигалась независимо от любого источника света. На мгновение она сформировала женский силуэт, прежде чем снова раствориться.

Мира проследила за моим взглядом и помрачнела.

— Здесь не место для таких разговоров, — сказала она. — Станция имеет уши. И глаза. Особенно когда речь заходит о Ней.

Она поднялась, двигаясь одновременно резко и грациозно.

— Тебе нужна информация, — продолжила Мира. — И я знаю, где её найти. Но предупреждаю — некоторые знания нельзя вернуть обратно в темноту, когда они уже увидели свет.

Девушка направилась к выходу, но внезапно остановилась, словно прислушиваясь к голосам, которые слышала только она. В полусне она пробормотала:

— Я боюсь зеркал. В них всегда трое, а я — только одна.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, чувствуя холодок вдоль позвоночника.

Мира вздрогнула и посмотрела на меня с удивлением.

— Я ничего не говорила, — произнесла она. Затем, заметив моё недоверие: — Просто… так говорила Она. Когда думала, что я не слышу.

Центральный рынок Перевалочной станции оказался колоссальным пространством, пронизывающим несколько уровней сразу. Гравитация здесь была особенно изменчива — торговцы ходили по стенам и потолку с той же лёгкостью, что и по полу. Товары парили в воздухе, поддерживаемые невидимыми эфирными потоками.

Но самыми необычными были «торговцы воспоминаниями» — существа с бледной, почти прозрачной кожей, торгующие кристаллами, светящимися изнутри.

— Это осколки памяти, — объяснила Мира. — Фрагменты чьих-то воспоминаний, застывшие в эфире во время сильных эмоциональных переживаний.

Я подошёл к ближайшему торговцу — человеку с серебристыми нитями, вплетёнными в кожу лица. Его глаза, лишённые зрачков, были полностью чёрными.

— Ищешь что-то конкретное? — спросил он, демонстрируя коллекцию кристаллов разного размера.

[TM-∇.SYNC/ANALYSIS]: Эфирная концентрация в кристаллах: высокая. Возможно психотропное воздействие при контакте.

[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Интересно… физический интерфейс для доступа к фрагментам чужого опыта.

— Ищу информацию, — ответил я. — О женщине по имени Ева. И о Пропавшем Разломе.

Торговец замер. Его слепые глаза, казалось, всматривались в меня глубже, чем должны были позволять законы физики.

— У меня есть то, что тебе нужно, — произнёс он тихо. — Но цена будет высока.

Он достал кристалл размером с ладонь. В отличие от других, светящихся мягким голубым или зелёным светом, этот пульсировал золотом — тем же оттенком, что и линии TX-∇ на моей коже.

— Что тебе нужно в качестве оплаты? — спросил я, не отрывая взгляда от кристалла.

— Одно из твоих воспоминаний, — ответил торговец. — Самое яркое. Самое болезненное. То, которое определяет тебя.

Я обернулся к Мире, ища совета, но она лишь пожала плечами:

— Такова цена знания в