Кузнец расспросил своего друга, как добраться до Таама и как он справляется с давлением Межмирья.

— Думаю, ты сам легко поймешь куда идти, как только войдешь в Межмирье, — ответил он, — Я бы тебе карту начертил, да пусто ведь там будет. Межмирье тем и славно, что пусто.

— Как я пойму?

— Ты почувствуешь, где твоя Родина. Межмирье очищает сознание человека, делает его таким же простым, как и оно само. Все настоящие переживания перестают иметь значение и наружу всплывает все то, что ты пытался забыть и скрыть от чужих глаз. Учитывая то, что ты вырос в кошмаре, то Таам будет именно там, куда ты меньше всего захочешь идти. — Сварог усмехнулся. Сейчас его душа наконец обрела долгожданный покой, но он не избавился от того, что нарушает его. Слова Белобога означали, что весь путь из Ирия в Таам, ему придется вести войну с собой, со своими переживаниями и вопреки всем своим страхам продолжать идти. В каком виде он попадет в свой мир? Разве ж он будет в состоянии противостоять недругам, которых встретит? — Жестоко да? — спросил Белобог с долей восхищения творением Верховных Богов, — Зато как закаляет дух!

— Да уж...

— Кстати, не спи там, иначе можешь не проснуться.

— Почему?

— Затянет в царство грез - уходить не захочешь.

— Чудесно. Я слягу ещё перед тем как дойти до Таама.

— Не сляжешь. Я ж не слёг до сих пор, — Сварог хотел напомнить своему другу откуда он родом и какой силой обладает, но предпочел промолчать. — Если дойдешь до главных врат откуда ты сбежал, обойди их с левой стороны, пока не увидишь другой проход, войди в мир оттуда, он не охраняется.

— Почему я сбежал оттуда, где была стража?

— Потому что ты торопился, — объяснил Белобог, словно ребенку, очевидную для него вещь, — Через главные врата проще всего добраться до замка, собственно, поэтому мне пришлось знакомиться со стражами и ждать тебя там. А через тот проход можно быстро дойти до вечного пламени. Тебе ведь сначала нужно туда?

— Выходит, что так, — сказал Сварог, где-то в глубине сознания понимая, что это не вопрос.

— Ну, а про давление Межмирья не переживай. Место жутковатое, но милостивое: до смерти тебя морить не будет. Если ты не справишься с его капризами, оно само тебя направит туда, куда стремиться твоя душа, и ты вернешься к вратам Ирия, к Ладе.

— Как направит? — спросил Сварог, чтобы не упустить момент, когда Межмирье подаст ему знак.

— А ты не заметишь. Будешь в иллюзиях бродить по просторам и очнешься, когда будешь у врат и поэтому, кстати говоря, спать нельзя тоже. Но я думаю, что ты справишься: в прошлый раз ты держался хорошо.

Ему бы его уверенность.

Белобог пообещал, что завтра придет проводить его в путь и они попрощались. Сварог вернулся в дом за Ладой. Пока он доходил до входной двери на него вдруг нахлынули воспоминания тех дней, когда Велес впервые привел его в свой дом.

Вспомнились ему и его страхи, и переживания о том, что его не примут, что изгонят не успеет он здесь и трех дней прожить. Он вспомнил первый поход в лес вместе с Велесом, как он поразился тому, что ворчливый Бог голыми руками вырвал из земли с корнями взрослую лиственницу и как ругал он Сварога за его "нетронутые трудом, бабские руки". Кузнец с улыбкой взглянул на свои ладони — теперь-то эти мозолистые чудовища никак не назвать изнеженными и мягкими. За короткое время проведенное с Велесом он научился переживать трудности трудом и удивился вдруг осознав, что все это делалось нарочно и, возможно, заранее ирийцами просчитано. Сварог обернулся у самого порога на уходящих товарищей, весело смеющихся над чем-то, что выдал Радегаст, и впервые признался себе, что ирийцы не столь просты, как кажется. Они мудры, сильны духом и совестливы. Каждый из них знал как устроено бытие и сам человек, и эти знания сделали их привычную жизнь такой, что живя по ним, они с каждым днем становились только сильнее и выносливее.

Так, стал сильнее и выносливее вместе с ними Сварог, только сам это заметил лишь сейчас.

Он вошел в дом и продолжил перебирать в душе недалекие воспоминания. На этот раз перед его глазами прошлись первые дни знакомства с Ладой. Сварог не заметил, как на его лице появилась улыбка, когда он вспомнил, как изумлялся он её красотой схожей с внешностью его покойной матушки, как радовался он каждому мигу проведенной вместе с ней, как просыпался от бреда и видел перед собой её, сидящую у его изголовья или утомленно заснувшую в неправильной позе у его ног, положив голову на кровать. В те дни он так по-детски ею восхищался, считая её стойкость и любовь к исскуству исцеления чем-то невероятным, неземным. Он помнил и то, как Лада меняла ему повязки, заботливо лечила каждый ожог на его теле, как не хотела, чтобы на нем остались следы от пожара, как неуемно просила у него разрешения избавить его от старых шрамов. Но заняться этим её волшебные ручки так и не дошли.

Он вспомнил как она призналась ему, что хранит в своем сердце Белобога, а сейчас...

А сейчас Лада стоит перед ним и смотрит на него глазами полными любви, беременная его ребенком, еле сдерживая слезы оттого, что скоро им придется расстаться.

Как же сильно он ею дорожит и как мало он для неё сделал.

Он обнял Ладу, прижав к груди, и погладил по волосам, как и всегда любил это делать. В теплых и крепких руках любимого она больше не могла прятать свои истинные чувства и зарыдала, всю свою горечь выпуская на волю, дабы хоть немного облегчить душу.

— Я вернусь, — пообещал Сварог, — Поживешь тут без меня немного, как раньше жила. — Говорить об этом гораздо проще, чем справится с этим в действительности. Жизнь Лады поделилась на "до" и "после", как только Сварог появился в ней. Он украсил её скучные будни яркими красками счастья и любви и возвращаться обратно в серый мрак было невыносимо больно. Радовало только то, что он оставил в