Помимо Большого зала и Архива, в Императорской библиотеке имелось ещё одно помещение – Золотой зал, или, как его ещё называли, Зал пророчеств, где хранились предсказания, сделанные самим Арберком, но туда допускались только мужчины семьи.

– Да у меня не хватит духу этого сделать! – Громкий крик разорвал мягкую тишину Императорской библиотеки. – Как я потом буду жить с этим, зная…

– Тише, Крон! – строго пресёк кузена Аргус. – Нела? – позвал он.

Принцесса не ответила ему: она знала, что из-за полок братья не могут её видеть, а значит, ни к чему смущать мужчин своим присутствием, ведь разговор явно не предназначался для посторонних ушей. Не желая попасть в неловкое положение, Нела ещё быстрее засеменила к выходу, стараясь ступать как можно тише, благо ковровая дорожка мягко скрадывала её грузные шаги.

Голоса Крона и Аргуса стали совсем еле различимы, но по их интонации Нела сделала вывод, что мужчины о чём-то рьяно спорят.

Улыбка против воли тронула губы Нелы: «Интересно, Аргус будет так же взволнован, когда наша малышка…» Принцесса зажмурила глаза. Снова она думает о плоде как о девочке. Нужно было немедленно переключиться на что-то другое.

У выхода из библиотеки Нелу ждала Гюфна.

– Ох, какое несчастье, принцесса! Какое неприятное происшествие! Бедная госпожа Адрия, какое потрясение ей пришлось пережить! – причитала гинийка. – Как вы? Я решила вас встретить и сопроводить. Не хватало ещё, чтобы и с вами что-нибудь стряслось.

– Спасибо, Гюфна, – кивнула Нела. – Мне уже лучше. Больше всего на свете я сейчас хочу принять горячую ванну. Меня до сих пор бьёт дрожь.

Глава 3. Пожар

Сашка светился от счастья. Это был лучший день в его жизни сразу по трём причинам: он хорошо себя чувствовал; нёс в руках огромную коробку с гоночными машинками, «невообразимым гаражом» для них и трассой аж с тремя мёртвыми петлями; мама и старший брат были рядом.

– Максим, какие дорогущие игрушки! – за несколько минут до этого всплеснула руками мать, когда увидела старшего сына, встречавшего её с младшим у подъезда. – Где ты их взял?

– Максим! Максим! – радостно кричал Сашка, выскакивая из такси. – Максим!

Глаза мальчика сияли, улыбка растянулась до самых ушей, на щеках проступил лёгкий румянец. Он с восторгом и обожанием смотрел то на старшего брата, то на коробку рядом с ним. И если бы не отсутствие бровей, ресниц и волос на голове, прикрытой бейсболкой, Сашка в этот момент ничем бы не отличался от обычного восьмилетнего мальчишки, нашедшего подарок под ёлкой на Новый год.

– Это мне, да? Мне? – с надеждой в глазах спросил Сашка, повиснув на шее у Макса, когда тот закончил его кружить и остановился.

– Тебе, братишка, тебе, – подмигнул Макс. – Хватай коробку, и погнали домой: это ещё не все подарки на сегодня.

Сашка взвизгнул от возбуждения. Мать с недоверием покосилась на старшего сына.

– Дома всё расскажу, – сказал он, а затем сгрёб в охапку её и брата и крепко обнял. – Как же я по вам скучал!

Пока Сашка возился со сборкой новой трассы, то и дело отвлекаясь на распаковку машинок, Макс с матерью пили чай с пирожными на кухне.

– Как я рада за тебя, сынок, – с облегчением вздохнула Анна Михайловна, сердечно глядя на сына, когда тот закончил рассказывать ей про работу в крупнейшем строительном холдинге страны, про высокую зарплату и про корпоративную квартиру в небоскрёбе. – Ты у меня совсем взрослый стал… А когда у тебя защита диплома? Ты подготовился?

– Да, – уверенно кивнул Макс и отвёл глаза. Он чувствовал свою вину за ту полуправду, которую сейчас говорит матери. – Госы сдал, осталась только защита – и всё, учёба закончена.

Телефон Анны Михайловны, лежавший на столе, завибрировал и высветил на экране сообщение от Анатолия. Что именно хотел этот Анатолий, Макс прочесть не успел – мать спохватилась и быстро перевернула телефон экраном вниз.

Анна Михайловна застенчиво улыбнулась.

Макс прищурился.

Женщина поправила волосы, коснулась ручки чашки, но брать её не стала.

Макс вопросительно поднял брови и заговорщически улыбнулся. Он уже примерно представлял, что сейчас услышит, но пока молчал, давая матери время собраться.

– Да, – мотнула головой она, будто стараясь отделаться от назойливой мухи. – Всё правильно ты понял…

Макс продолжал выжидающе молчать.

Наконец Анна Михайловна набралась храбрости и произнесла то, что давно собиралась сказать:

– Да, у меня появился мужчина. Он лечащий врач Саши. Анатолий Сергеевич Кожин. – Мать с облегчением вздохнула, теперь её лицо сияло. – Ну вот я и призналась тебе, – а затем вдруг спохватилась. – Ты только не подумай, это не значит, что я забыла вашего отца… Я всегда буду…

– Мама, перестань, – прервал её оправдания Макс, его лицо стало серьёзным. – Прошло семь лет. Я уже не мальчик и принял тот факт, что он никогда не вернётся.

Слова Макса были чистой правдой. Он давно перестал ждать внезапного звонка из полиции, из больницы – да откуда угодно, с вестью о том, что отец наконец нашёлся, что он потерял память и просто не мог связаться с родными раньше или что всё это время он плутал по лесам, питаясь ягодами и подножным кормом, но теперь ему удалось выбраться. Надежда на возвращение отца давно покинула сердце Макса, и он смирился с его отсутствием в их жизни. Гораздо раньше, чем отец пропал…

Муж Анны Михайловны был археологом по профессии, по призванию и по стилю жизни. Работа была его главным увлечением и смыслом существования, а потому Сергей Андреев отдавался ей всецело и редко бывал дома. Они с Максом никогда не были близки. Но если старший сын хотя бы помнил отца, то Сашке в память о нём остались только фотографии и барельеф на двери в детскую – резьба по дереву была любимым занятием Сергея, после археологии, конечно.

Семь лет назад Андреев-старший отправился в очередную долгосрочную экспедицию в Карелию, из которой ему не суждено было вернуться: во время сплава по горной реке лодка перевернулась, Сергея и его коллег унесло течением, тела так и не нашли.

Анна Михайловна отодвинула кружку, поднялась со стула и поспешила к раковине, чтобы срочно вымыть чайную ложку, одиноко лежащую возле крана. От глаз Максима не укрылось быстрое