Шли годы. Я закончил учебу, три года отработал помощником адвоката, затем получил первое собственное дело и выиграл его в суде. За первым последовали второе, третье, восемнадцатое. Работа теперь занимала массу времени, я задерживался в офисе допоздна и зачастую возвращался, когда Викки уже спала.

Из крошечной студии на окраине мы переехали в элитный таунхаус в центре Талсы. Викки строчила газетные очерки, день-деньской моталась по городу со съемочной группой, но зарабатывала мало – разве что на булавки. Однако моих растущих с каждым выигранным в суде делом доходов с лихвой хватало и на оплату ипотеки, и на безбедное житье.

Выходить за меня замуж Викки категорически отказалась, сославшись на несогласие отца, которого со дня знакомства я больше не видел. Заводить детей также отказалась наотрез. Мы все меньше времени проводили вместе, но я, загруженный работой по маковку, не обращал на это особого внимания. Так длилось до тех пор, пока в офис не пришло адресованное мне письмо без подписи. В нем недвусмысленно говорилось, что Викки мне изменяет, назывались имена ее любовников и предлагалось повесить на стену в виде украшения собственные рога.

– Чего случилось, недоумок? – осведомился Антон, когда я с отвращением отшвырнул письмо в сторону.

Я обернулся на голос. Брат снова сидел за рулем, но не «Мерседеса», а зеленого «Рено».

– Не твое дело, – огрызнулся я. – Тебе чего надо?

– Мне-то? Да ничего. Сам позвал.

– Да, конечно, – понурился я. – Прости.

На душе по-прежнему было скверно.

– А я между тем завязал, – бросил Антон. – Просто, чтоб ты знал.

– Что? – не понял я. – Что ты завязал?

– Воровать. Теперь честный фраер. Ишачу вот на извозе, в такси. Ты доволен?

Я не успел ответить. Видимо, новость о том, что брат бросил свои преступные занятия, благотворно подействовала на меня. Такси с Антоном за рулем потускнело, расплылось, потом пропало.

К вечеру мне удалось уверить себя, что анонимное письмо – всего лишь плод чьей-то зависти. Вернувшись домой, я поужинал, просмотрел новости и поболтал с Викки как ни в чем не бывало. Некоторое время после этого ревность и подозрения отравляли мне жизнь. Затем они ослабли. Потом сошли на нет.

В России Ельцина сменил Путин, времена дефолта и нищеты канули в прошлое. Антон перестал появляться на связи, я надеялся, что жизнь у него наладилась. Двадцатый век уступил место преемнику. Стремительно набирало популярность и мощь чудо нового времени – мировая сеть Интернет.

Я выкупил долю в активах фирмы и стал младшим партнером. У меня появилась своя клиентура, так что выросли заработки, и без того значительные. Я стал ежемесячно высылать деньги ушедшим на покой родителям и взявшим на себя семейное дело братьям. И частенько подумывал о том, что стоит съездить в Россию и познакомиться с остепенившимся Антоном вживую. Вот только где его искать, я не знал.

За следующие два года я не видел брата ни разу. Появился он, когда я заканчивал ежедневную утреннюю пробежку по аллеям городского парка.

В Талсе было тепло, мартовское солнце трогало ласковыми лучами кожу. Там, где находился Антон, сгущались сумерки, лежал серый в грязных подтеках снег. Брат был не один. В двух шагах, набычившись, стоял скуластый лупоглазый мужик с заточкой в руке. Я узнал Кольщика, подранка на пассажирском сиденье «Мерседеса» с разбитым лобовым стеклом. С минуту Антон перебрасывался с Кольщиком не слышными мне фразами. Затем тот плюнул брату под ноги, прибрал заточку в карман, развернулся и пошагал прочь.

– Опять ты? – буркнул, проводив удаляющегося Кольщика взглядом, Антон. – Чего надо?

– Мне-то? – повторил я его ответ двухлетней давности. – Да ничего. Сам позвал.

– А, ну да. Кольщик уговаривал пойти на дело, грозил. Я отказался.

– Правильно сделал. Кстати, что за имя такое, Кольщик?

– Не имя. Погоняло. На зоне наколки делал. Ладно, бывай.

Сумерки, грязный снег и Антон на нем потускнели и сгинули. Я не сразу сообразил, что на этот раз не услышал от брата ни бранного слова, ни оскорблений.

Без малого год передач не было. А потом Антон появился опять.

Случилось это, когда я, вернувшись домой, не обнаружил ни Викки, ни ее вещей. На обеденном столе лежала сложенная треугольником записка.

«Прости, Эван, ухожу от тебя. Не ищи меня. Прощай. Викки».

На подломившихся ногах я опустился на стул. Перед глазами расплылось марево. Когда оно рассеялось, я увидел Антона, сидящего, как и я, за столом и внимательно меня разглядывающего. За его спиной хлопотала у плиты ладная светловолосая девушка. Двухлетняя пигалица с косичками крутилась у ее ног.

– Звал?

Я судорожно кивнул.

– Звал.

– И чего?

– От меня… – пролепетал я, – от меня ушла девушка.

– И все? – криво усмехнулся Антон. – Херня, другую найдешь.

– Нет, не найду.

– Да брось, я ж нашел. – Антон кивнул на светловолосую. – Моя шмара. Брошенка, пацанку до меня нагуляла. Что, нравится?

Я вгляделся, и у меня защемило под сердцем. Девушка была похожа на Викки. Очень похожа. Будто сестра.

– Нравится, – выдавил я. – Повезло тебе.

– Мудак ты. Это ей повезло. Надоест – другую найду.

Как ни странно, от циничных слов брата мне стало легче. Я смежил веки, а когда разлепил глаза, ни Антона, ни светловолосой брошенки с нагулянной пацанкой уже не было.

Я с головой погрузился в работу, чтобы хоть как-то заглушить в себе тоску и обиду. В редкие свободные вечера отправлялся в бар или паб, иногда знакомился с девушкой, бывало, проводил с нею ночь. Легче не становилось – ни одна из случайных знакомых не вызвала ни намека на чувства, ни желания продолжать. Я стал раздражительным, замкнутым и все чаще подумывал, не стоит ли бросить практику и уехать домой, в Уайтхилл, поддержать постаревших родителей, отогреться в домашнем тепле и уюте.

Все изменилось в тот день, когда в очередной раз появился Антон. Передача застала меня поздним вечером в офисе, который уже покинула последняя уборщица. Увидев брата, я удивился. Никакой экстраординарной ситуации на этот раз не было – Антон осторожно вел «Рено» по крытому щебенкой проселку и, казалось, беззаботно болтал с хрупкой рыжеволосой девушкой на пассажирском сиденье.

– Что случилось? – окликнул я брата.

Он не ответил. «Рено» вдруг резко свернул со щебенки на примыкающий к дороге пролесок. Секунду спустя начался кошмар.

Антон с размаху ударил рыжеволосую пассажирку монтировкой в висок. Выскочил из машины, рывком выдернул наружу бесчувственное тело и заточкой