Владимир сработал по привычке, не раздумывая. В армии у него это вбили: сначала действуй, потом думай. Догнал, ударил, вырубил.

Тут он так и сделал. Лёгкий парень — аж удивился, как легко тот рухнул.

Теперь тащит его вниз по лестнице, на технический этаж бизнес-центра. Ступени бетонные, холодные, пыль поднимается из-под ног. Воздух здесь сыроватый, гулкий: трубы, кабели, железные щиты. Лифт сюда не идёт, место пустое, чужих нет. Самое то, чтобы привести пленника в чувство.

Нашёл цепи, наручники — свои, рабочие. Всегда носил с собой: так спокойнее. Подвесил вниз головой, чтоб не сбежал. Ничего личного — так надёжнее держать того, о ком ничего не знаешь.

Смотрит на него и думает: странный парень. Лицо не простое, черты правильные, кожа чистая, руки ухоженные. Похож на аристократа. Все они, черти, такие — смазливые. И пахнут как-то… не так, как обычные мужики. Не потом, не дешёвыми сигаретами, а чем-то лёгким и дорогим, что Владимир и назвать бы не смог.

И ещё одно странное: лёгкий. Будто внутри не мышцы, а пустота. Но ударился об пол правильно — не как городские нежинки. Тело тренированное, чувствуется.

Владимир почесал затылок, всматриваясь в лицо пленника.

Какой-то ты не такой…

Но вопросы задавать не его работа. Его работа — держать, ждать приказа и не отпускать.

* * *

Сижу сейчас у себя в офисе, наблюдаю, как Драгомиров читает договор, и в голове ещё не остыли воспоминания о том, как всё прошло. Он, конечно, ещё немного побрыкался, но всё-таки я его додавил, и мы решили заключить контракт. Правда, всё это время я так и висел вниз головой, пока он не сказал:

— Ну давай, вправду попробуем. Какая разница, дорого ты берёшь?

— Нет, всего три тысячи рублей в день, — ответил я.

Он даже посмеялся. Понятно, для него это копейки.

Познакомился я и с его охранником — Владимиром. Тот спустил меня, расстегнул наручники. Когда я дотронулся до металла, поймал эмоции Владимира — странные. В нём не было злобы. Обычно я чувствую две-три, иногда пять эмоций, а тут всего две. Ни страха, ни боли. Только безразличие и интерес. Почему-то кажется, что интерес был ко мне, а безразличие — это просто отражение пустоты в его башке.

Мы спустились вниз. Как я и предполагал, всё происходило в том же бизнес-центре, что напротив моего офиса. Лифт, один этаж — и вот мы уже у меня. Сейчас он сидит напротив, читает договор. Как раз, когда я додумал эти мысли, Драгомиров дочитал последний пункт и поднял взгляд.

— Ну, в принципе, я прочитал, Роман. Меня всё устраивает. Я так понимаю, договор типовой? Юристов ты не нанимал? — спросил он.

— Да, конечно, — ответил я спокойно. — Мне нечего скрывать. Подводных камней не будет. Работаю честно, на репутацию. Пока молодой, пока только начинаю.

— Хорошо. Только смотри, не хавай просто так мои деньги, — усмехнулся он. — Хотя это даже деньгами не назвать. Я тебя вообще могу купить на год с твоими-то запросами.

Его смех обоснован. Он на бензин, наверное, тратит больше, заправляя свою иномарку. И стало как-то обидно — потому что он действительно не соврал. Он и вправду мог бы купить меня в личное пользование на год.

А вот это я и не люблю в аристократах. Наверное, поэтому и не подал документы на получение баронского статуса после совершеннолетия. Не хочу становиться таким же надменным. Да и проблем с аристократическим статусом хватает: обязательно впихнут какую-нибудь землю, может, ещё и территорию, за которой нужно следить, вкладывать деньги. А мне это надо? Мне и на себя иногда не хватает.

— Если вас всё устраивает, тогда подписываем и по рукам, — сказал я.

— По рукам, — кивнул он и подписал.

Пожали руки.

Ну вот и первый мой заказ — поймать невесту на измене.

Глава 3

Максим убрал договор в папку, встал, потянулся так, будто только сейчас окончательно пришёл в себя. Тот самый момент, когда с него слезла истеричная ревность, и он начал снова думать головой. По движениям это было видно: плечи ровные, дыхание спокойное, взгляд уже не рвётся сожрать.

— Ладно, — сказал он. — Чтобы начать работать, тебе нужны данные по Элизабет?

— Да, — кивнул я. — Где бывает, где ест, график, маршруты. И её личную вещь. С предметами проще — по ним можно понять психотип.

Максим хмыкнул.

— У каждого свои фетиши.

Я промолчал.

— Так, — продолжил он. — За расписанием к тебе приедет Андрей. Этот… — он кивнул на Владимира, — слишком тупой.

Владимир опять никак не отреагировал — всё такое же пустое лицо.

Максим снова посмотрел на меня — уже спокойнее. И тут прищурился:

— Почему ты не сказал, что ты аристократ?

Я лишь коротко ответил:

— Заметили, значит.

Он чуть мотнул головой и поднял ладонь:

— Ладно, давай так. Мы сейчас неофициально, договор только что подписали, работать нам с тобой ещё долго. Поэтому давай на «ты». И без этих реверансов. Ты меня видел в таком состоянии… — он выдохнул, — где я выглядел не как аристократ, а как влюблённый идиот.

Вот это уже был нормальный тон. Не надменность, не ревность — нормальная попытка выровнять ситуацию и не раздувать конфликт.

Я кивнул.

— Тогда по-честному. Если бы я в той комнате сказал, что я тоже аристократ, ты бы взорвался ещё сильнее. Ты был не в состоянии слушать. На тебя бы это сработало наоборот: невеста помогает не простолюдину, а другому аристократу. Это бы твоё самолюбие только сильнее зацепило.

Максим задумался. Видно — понимает.

Потом он перевёл взгляд чуть ниже и спросил:

— А почему ты без перстня? Насколько понимаю, у тебя должно быть кольцо рода.

— По крови — да, — ответил я спокойно. — Но официально я ещё не вступил в баронский статус. Документы не подавал. Поэтому и не ношу. Да и смысла пока мало — сам видишь, — я развёл руки, намекая на кабинет.

Максим скользнул по мне взглядом сверху вниз.

— Да, вижу. Ты не из богатых аристократов.

— Да, — согласился с ним.

Он кивнул. Спокойно, без высокомерия — как человек, который наконец вернулся в нормальное состояние.

— Ладно, — он поднялся. — Тогда жди Андрея. Если нужны