— Но если это болезнь, то её можно вылечить? — предположила. — Закрывая разломы, вы боретесь с последствиями. Это как сморкаться во время простуды. А нужно бороться с причиной.

— Как?

Хороший вопрос…

И меня он заинтересовал.

— Пока не знаю, — пробормотала, пока мозг лихорадочно выстраивал тьму гипотез, предположений и выдвигал варианты моих собственных действий. — Мне нужно увидеть это самой…

— Что?

— То, о чем ты говорил. Пространство. Какая магия помогает тебе его сканировать?

— Комплексная, — не стал скрывать Стужев. — Это и воздух, и природа, и ментал, и даже капля интуиции.

Понятно. Быстро не будет. Но мы ведь и не собираемся умирать в ближайшие пару десятков лет, верно?

— Занятно, — протянула. — Очень занятно. А когда ты дашь мне следующие ядрышки?

— Через неделю.

— А может раньше?

— А может не надо?

— Что?

— Торговаться с наставником и командиром, которому виднее.

— Зануда. — Я показательно надула губы. И пускай особо не рассчитывала на успех, но всё равно дала ему понять, что недовольна.

— Это потому что я очень сильно тебя люблю, — произнёс с улыбкой и поцеловал в висок, вводя меня в кратковременный ступор.

Как минимум тем, что так легко повторял это раз за разом!

Вот так. Запросто. Раз — и «люблю».

— Тебе ужин в постель или вниз спустимся? — тем временем поинтересовался Егор, пока я пыталась сложить пазл из букв «Ж» «О» «П» «А» в слово «любовь».

Хоть убей, не получалось!

И я поспешила ответить:

— Вниз.

Хмыкнул.

— Сама идти сможешь?

— Не знаю, — призналась честно.

— Может, всё-таки в постель?

— Егор… — вздохнула.

— Ладно-ладно, — поспешил перебить. — Вниз, так вниз. Идем.

К счастью, прошло достаточно времени, чтобы мой организм немного отдохнул от устроенной ему проверки на выносливость, так что я сама встала и даже не упала, хотя по пристальному взгляду Стужева догадалась, что он был готов меня ловить, если вдруг что-то пойдет не так.

А вот фигу!

И пускай маленькая глупенькая девочка где-то глубоко внутри меня была не прочь снова оказаться в его сильных руках, ничуть не более глупая, но гораздо более опытная Зараза понимала, что увлекаться этим никак нельзя.

Иначе понравится и я решу, что так должно быть всегда.

А оно не бывает, неа.

В итоге вниз я спустилась сама, хотя и не вприпрыжку, а спокойным шагом. Стужев, умиляя и вместе с тем немного подбешивая, шел рядом. Я не могла подобрать нужных слов, чтобы оттолкнуть, не отталкивая, и вместе с тем не хотела подпускать его ближе. А он, сволочь такая, настырно лез под кожу. Не понимая слова «нет»!

При этом как-то само собой получилось, что внизу мы вместе свернули в правое крыло и очутились в гостиной, а там уже и без нас набралась целая толпа: не только наши «Витязи», но и чужие. Хотя они вроде бы даже не «Витязи»…

— А вот и наше сиятельство! — весело провозгласил Док, обращая всеобщее внимание на меня, пока я немного настороженно изучала мужчин, причем некоторых видя впервые. — Полина Дмитриевна, только не ругайтесь! К пациентам приехали товарищи и до полуночи я выставлю всех вон, обещаю!

При этом я сразу увидела, что столы подвинуты к диванам, как и стулья, все подходящие (и не очень) поверхности заставлены коробками с едой из доставки и банками с пивом. Пицца и гамбургеры, коробочки с лапшой и позы, какие-то то ли беляши, то ли чебуреки… В общем, всё самое вредное, жирное, но безумно ароматное!

При этом нам со Стужевым моментально выделили кресло и этот… кхм, беспринципный паразит, усадил меня в него, сам присев на подлокотник. Хотя до последнего думала, что усадит к себе на колени. Но нет, не стал. Хотя по глазам видела — хотел!

А ещё видела по чужим глазам, что большинство мужчин старательно оценивает меня, как женщину. И Стужев это видит. И бесится. И Док это видит. И ухмыляется…

В общем, то ещё реалити-шоу!

Потихоньку меня со всеми перезнакомили и я узнала, что подъехали и «Добрыничи», и «Беркуты», причем никто вроде как ни к кому смертельных претензий не имеет, обстановка в гостиной установилась доброжелательная, на душевном подъеме. Одни бойцы радовались, что выжили, хотя ранения были смертельны, другие радовались, что выжили их товарищи… А «Витязи» нагло гордились, что у них есть я.

— Полина Дмитриевна, — спустя какое-то время обратился ко мне командир «Беркутов», Владимир Троекуров, сидящий неподалеку на одном из диванов, но я отлично его видела. Сейчас, уже придя в себя и явно употребив далеко не один фирменный коктейль Савелия (пиво он не пил, я заметила), но будучи ещё бледноватым, он всё равно чем-то неуловимо напоминал Стужева. Ростом, разворотом плеч, внутренней мощью и даже цветом глаз, но при этом был русоволос и постарше, а ещё не так красив, как Егор, но тоже притягивал взгляд. — Савелий уже рассказал о вашем истинном участии в нашем исцелении и я хочу отблагодарить вас лично. Мы с парнями состоим на службе у князя Долгорукого, а он ценит не только преданность своих людей, но и профессионалов, готовых оказать помощь этим землям вне зависимости от происхождения и рода деятельности. Да и мы тоже не чужды искренней благодарности. Скажите, чем именно я могу вас отблагодарить помимо денег? О них даже разговора идти не может, моя персональная страховка вся ваша, максимум пять дней на оформление бумаг. Но деньги — это всего лишь деньги, верно?

Подумав, неуверенно дернула плечом. А что у него вообще есть? Мне чужого не надо, а остальное и за деньги купить можно. Княжича разве что попинать… Но на это он точно не согласится. Да и Ржевский вроде как сам справляется. Зачем лишать предка удовольствия?

— Может, связи? — подсказал Троекуров. — Полезные знакомства? Ресурсы? Наставник?

— Спасибо, но наставник у меня уже есть, — рассмеялась, качая головой, и взглянула на Стужева, который секунду назад недовольно смотрел на Владимира, а стоило мне посмотреть на него, как моментально изменил выражение лица на намного более доброжелательное. И даже слегка улыбнулся мне в ответ.

— Стужа? — почему-то удивился Троекуров. — Но вы же лекарь.

Кхм-кхм…

— Или я не прав?

— Отчасти, — ответил за меня Егор. — Полина мульт, как и я.

— О-о…

Троекуров посмотрел на меня с уважением и отчасти с немного непонятным сочувствием.

— Ясно. Что ж… Тогда