— Натурального, с корабля! — отмахнулся второй. — Отморозился бы, если сам через Стигийские Норы прогулялся. Крыса ты! У нас казармы раненными забиты! Вы на хрена в эти трущобы поперлись?

— А вы чего за нами тогда? Пусть Дрейкфорд ухо свое вытащит из… — добавил что-то, неразборчиво.

— Откуда?! — взвился второй. — Ну-ка, повтори сюда!

Началась вялая, неуклюжая драка, которую быстро разняли доктора. Один из них, заметив пустую кружку на подоконнике, принюхался к содержимому и с раздражением швырнул о печь.

Звон разнесся по коридору как сигнал тревоги. Помощник Марты, не меняя выражения лица, ускорил шаг, увлекая их в соседний коридор.

Здесь воздух стал плотнее из-за резкого запаха мазей. Попадающиеся навстречу люди имели на коже характерные пятна, шелушащиеся язвы, неестественные наросты. Скверна оставила на их телах свои следы, но, судя по осознанному, хоть и потухшему взгляду — разум пощадила.

Из-за боковой двери вышла девушка в простом платке. Вир равнодушно скользнул взглядом по ее рукам и лицу, покрытым неглубокими, но отталкивающими язвами. Скорее всего — излечимо, но шрамы все равно останутся.

Стефан внезапно замер, уставившись на нее.

— Анна? — кое-как выдавил из себя школяр. — И… давно ты здесь?

Теперь и Вир узнал ее — та самая, из канцелярии.

Подружка школяра смерила его взглядом, полным ярости и боли.

— Только первые сутки, — прошипела она. — Флигель профессора Альриха заражен. Многих зацепило.

Ее взгляд скользнул дальше, по Элис-ар, по их сплетенным пальцам. Лицо исказилось гримасой презрения. Внезапно она с размаху отвесила школяру звонкую пощечину, развернулась на каблуках и убежала в палату, хлопнув дверью так, что посыпалась известка.

— Во, дает! — Ларс лихо подкрутил ус и сочувственно подмигнул школяру.

— Срежем здесь, — вмешался Нильс, видя, что «экскурсия» идет не по плану.

Он свернул к неприметной, обитой железом двери.

Они вышли на улицу. Резкий холодный воздух ударил в лицо после спертой больничной атмосферы. Прямо перед ними, перед часовней Святого Лазаря, стоял отдельный одноэтажный барак, обнесенный собственной высокой стеной.

К нему вела протоптанная в снегу тропинка. В конце нее, у калитки, сновали бородачи в толстых шубах и высоких меховых шапках, больше похожие на лесных разбойников, чем на местный обслуживающий персонал.

Помощник Марты, высоко вздергивая ноги, будто на параде, провел их чередой ворот и переходов куда-то в недра барака.

Здесь было все иначе.

Вир успел мельком заметить его внутреннее устройство. Не палаты, а ряд каменных келий с массивными зарешеченными дверями. В каждой — маленькое окошко с заслонкой. На полу — булыжник, покрытый тонким слоем извести.

Здесь не хотелось находиться, главным образом — из-за воздуха, пахнущего гноем, мочой и дымом горьких трав. Персонал не показывал лиц, носил кожаные маски с клювами, как у Нильса, с отсеком для сушеных полыни и мирры. От их перчаток за версту воняло уксусом, на поясах позвякивали цепи с колокольчиками, неясного предназначения.

Звуки здесь тоже были другие. Не голоса, а бесконечный шепот, исходящий прямо из стен. Однообразный и неразборчивый, он впивался в уши и прошивал мозг плотными стежками. Поковырявшись пальцем в ухе, словно пытаясь вытряхнуть засевшее в мозгу нехорошее предчувствие, Вир внезапно догадался, зачем санитары здесь носили бренчащую амуницию.

Наконец, Нильс остановился у подозрительно мощной двери с двумя створками, оббитыми листовой медью. Уперся руками и распахнул ее настежь.

— Вот ваш мистик, — сказал он. — Ответит на все вопросы.

Внутри комнаты с облупленной зеленой штукатуркой, на стуле в центре, сидел человек в толстой смирительной рубахе, с длинными рукавами, заведенными за спину. Его голова бессильно свисала на грудь. За ним, неподвижно, как изваяния, стояли двое молчальников в черных рясах и железных масках. В их руках горели фонари.

Вир бегло окинул комнату взглядом. Каменный мешок без окон. Обшарпанный стол, прикрученный к полу железными угольниками. Рядом — две такие же недвижимые лавки. Возле них ржавая медицинская тележка на деревянных колесах, закрытая тряпкой. В стене напротив — проем, завешанный грязной ширмой.

Нильс кивнул подручным, развернулся. Те молча вышли вслед за ним, оставив свет на столе. Дверь закрылась. Виру почудился щелчок с обратной стороны.

Предвосхищая его догадку, Ларс первым подскочил к выходу.

— Заперли, сволочи! — рыжий дергал за ручку, та не поддавалась. — Мы в ловушке!

Стефан, побледнев, подошел с сидящему на стуле человеку. Осторожно поднял его голову за подбородок. На школяра смотрели пустые, совершенно не замутненные разумом глаза. Лицо было обезображено не язвами, а полным, абсолютным распадом личности.

Стефан с отвращением отшатнулся.

Вир поджал губы, шарахнул концом трости о пол. Был зол на самого себя — хорош! Доверился королевской наложнице. Марта ловко провела их, подсунув какого-то бедолагу с навсегда выжженым мозгом. Наверное, этот остаток человека держали здесь специально, не утилизировали, чтобы изредка показывать городским комиссиям, выбивая деньги на очередные исследования.

Из-за двери донесся голос Нильса, слегка виноватый, но твердый.

— Распоряжение сеньоры Траувен. Прошу прощения, но велено задержать вас на сутки. Клозет в соседней комнате… осторожнее там, пол дряхлый. Еда на тележке, под сукном.

Послышались тяжелые, удаляющиеся шаги.

Ларс тем временем заглянул в тележку, сунул нос за ширму, сморщился. Прошелся вокруг стула.

— Эй! Что-то ты не похож на мистика.

— Его нет, — ответил Вир. — Давно мертв. А может, и вовсе никогда не существовал. Этот конверт — приманка. Марта Траувен помогает беженцам, ее люди везде. Они обманули моего человека в Конуре.

— Бойла, что ли? — рыжий почесал затылок. — Да это и не мудрено. Сержант будет поглупее, чем выглядит.

Глава 39

Вир сидел за столом, привалившись к холодной стене. Его пальцы лениво катали пробку от фляжки по дряблой поверхности столешницы. Туда, сюда. Слова, которые он готовился сказать, были тяжелыми и не хотели складываться в нужный порядок.

Где-то за толщей камня, на улице, завывал ветер, втягивая город в новую метель. Окон здесь не было, только вентиляционная решетка под потолком, размером с ладонь. По его внутренним ощущениям прошел уже не один час, наступил поздний вечер. Часы, проведенные в заточении, тянулись как смола.

Напротив него сидела Элис-ар. Отодвинутся она не могла, даже если бы и хотела — лавка была прикручена к полу. В ее тонких пальцах был зажат кусок сушеной груши — подачка от Ларса. Рыжий, к его удивлению, оказался запасливым хомяком и, после того как Вир запретил прикасаться к оставленной Мартой еде, снабдил всех сушеными фруктами.

Элис-ар отрезала ножом крошечные ломтики, аккуратно клала их в рот. Метательный клинок явно не подходил для подобной задачи, но у нее получалось. Она жевала вяло, апатично, время от