– Да тут, недалече…

***

Современное крестьянско-фермерское хозяйство «Барское», расположенное на окраине соседнего райцентра, представляло собой образец гармоничного сочетания традиций и инноваций. Ухоженные поля, просторные пастбища и современные постройки молочно-товарной фермы производили благостное впечатление. В центре хозяйства располагался большой коровник. Рядом скотобойня и склад, где хранились запасы кормов и сельскохозяйственной продукции.

Мы подъехали к ферме на машине и посигналили возле ворот. Агапа, несмотря на свой возраст, была полна энергии и решимости. Она внимательно вглядывалась вперед и производила впечатление искренней заинтересованности и нетерпения.

К воротам фермы вышел полноватый мужчина средних лет. Его рыжие курчавые волосы уже тронула седина, но залихватски подкрученные усы и лукавая улыбка на красном конопатом лице выдавали в нем хитрого и умного торговца. Вероятно, это и был владелец фермы.

Он открыл ворота, и мы въехали во двор, а затем вышли из машины.

– Рад тебя видеть, Агапа, в добром здравии, – почти искренне улыбнулся он.

– И я рада, Томаш, и я… – ответила ведьма.

– Что привело вас ко мне? – спросил мужчина гулким басом.

– Печенка говяжья нужна, но свежая, еще не мороженная. Есть такая? – равнодушно поинтересовалась старуха, зыркая по сторонам.

– Есть, отчего же нет, – ответил хозяин. Казалось, он совсем не обращал внимания на нас с Кириллом, будто нас здесь и не было, и общался лишь со старой ведьмой. – Как раз вчера две телушки разделали, ливер еще не морозили.

– Ну то добре, показывай что есть…

Глава 40

На ферме провозились часа два, не меньше. Хотя по сути ничего, кроме свежей говяжьей печени, старуха не взяла. Да и с ней управилась быстро, так как выбора не было. Взяла, что дали. И не заплатила. По крайней мере, я не видела, чтобы Агапа рассчитывалась.

Но после старая ведьма долго ходила по ферме вместе с хозяином. Совала нос во все углы, что-то нашептывала, приговаривала, ножом по стенам сараев постукивала, вымя коровам мяла. К концу обхода фермы даже мы с Кириллом устали ее ждать, а она вернулась совсем измотанной. Колдовала, что ли? Помогает фермерскому хозяйству с надоями, отелом и набором массы быков своими ведьмовскими штучками?

Когда мы возвращались на хутор, я не смогла удержаться от расспросов.

– Зачем нам говяжья печень? – спросила я, глядя на старуху.

Агапа сидела, откинувшись на спинку кресла с полуприкрытыми глазами. По вискам из-под платка стекал пот, иногда она тяжело вздыхала. Видимо поездка на ферму действительно нелегко далась, но она все же ответила:

– Для ритуала нужна не печень, а кровь. Но ее просто так не купишь, местные и так про меня шушукаются, а если прознают, что я кровавые ритуалы провожу, то и вовсе на вилы поднимут. Ума же нет, а што и был – пропили. Потому приходится идти на хитрость.

– Какую?

– В свежей, немороженой печени крови много. Больше, чем где бы то ни было. Если хорошо собрать, то и для вызова Туросика хватит и еще останется…

Я задумалась, пытаясь понять, что именно нам предстоит сделать и насколько это опасно и трудоемко. Кирилл, в разговоре не участвовал, молча вел машину.

– А что из себя представляет ритуал? – продолжила я расспросы.

– О… это древний обряд, – пояснила ведьма задумчиво. – Все тонкости вам знать ни к чему, да я их и не поясню. А как его делать, ночью увидите…

– Страшно будет?

– Ну… милая, я ж не знаю, что тебе страшно, а што не… – развела старуха морщинистыми руками, – А вот хлопче твоему испужаться никак нельзя, особливо Туросика… А сам обряд… надо бычьей кровью перемазаться, печень как подношение для лесных духов оставить, и в сильном месте, в нужное время, песню петь…

– Какую песню?

– Ночью услышишь. Куколку еще надобно для пастушки смастерить, но это как раз самое простое из всего…

***

Когда мы вернулись на хутор, день клонился к вечеру. Хотелось есть, но просить об этом Агапу было неловко. Хорошо хоть на компот она была щедра, и еще я таскала со стола сушки, как мне казалось, незаметно.

Но мне-то ладно, а вот Кириллу такой скудной еды очевидно мало. Я посмотрела на парня и увидела, как лихорадочно блестят его глаза, а на щеках пылает румянец. Похоже, волнение за сестру и предстоящий ритуал вытеснили из его головы все мысли. О еде сейчас он не думал в последнюю очередь. Я вздохнула усовестившись.

Агапа достала большую миску, поставила на стол и кинула в нее печень. Потом обернулась к нам и сказала:

– Я буду готовиться к ночи, опосля – отдыхать, а вы не мешайте. Сходите к реке, искупайтесь, погуляйте. Вертайтесь как солнце сядет.

Мы переглянулись и кивнули. Кирилл спросил, в какую сторону идти.

Возле речки было красиво. Мы сидели на высоком берегу под стволом большой сосны. Разговаривали мало, у каждого было о чем подумать…

– Все будет хорошо, – сказала я, глядя на Кирилла. – Мы справимся.

Он грустно улыбнулся, потом кивнул и поцеловал меня.

Как только начало темнеть, и на небе появились первые звезды, Кирилл взял меня за руку:

– Нам надо возвращаться. Ночь, что ждет впереди, будет решающей.

Ведьма уже ждала нас, сидя на лавке возле хаты.

***

В глубине леса, где деревья стояли так плотно, что даже днем солнечный свет едва пробивался сквозь их кроны, находился ведьмин круг, и наконец-то я поняла, о чем все время говорила старуха Агапа. Это были поганки, растущие в идеальной окружности диаметром примерно в метр. Наверняка какое-то особое место силы для всех ведьм.

Агапа шагнула в его центр, достала говяжью кровь и густо намазала ею лицо.

Потом принялась бормотать заклинания.

Мы с Кириллом стояли в стороне, затаив дыхание. Наблюдали за ней, боясь даже пошевелиться. Время тянулось медленно, и казалось, что это длится вечность. Наконец, на небе появилась луна, озаряя все вокруг серебряным светом.

Тогда старуха вдруг запела мощным, совсем нестарческим голосом. Слова песни были мне знакомы. Это давняя белорусская колыбельная, которые мамы часто поют своим детям по ночам. Только слова оказались немного другими:

Купалінка Купалінка, цёмная ночка

Цёмная ночка, а дзе ж твая дочка?

Мая дочка у лясочку ягадкі збірае.

Ягадки збірае, слезкі пралівае.

Мая дочка цёмнай ночкай

Дземана пільнуе.

Дземана пільнуе ды людзей ратуе…

(Купалинка, Купалинка, темная ночка.