В своей комнате я выдвигаю из-под кровати коробки, куда сложила все более-менее ценные предметы, и предлагаю Ацису забрать хоть все. Но он опускается на корточки и придирчиво изучает содержимое коробок. Я вспоминаю его комнату и задумываюсь, где он вообще хранит вещи. Среди ветвей? Под подушкой из мха?

– Мне нравится вот это, – наконец говорит он, выуживая из залежей ожерелье с зелеными камнями, которое я после революции купила на блошином рынке.

Украшение прекрасное. Возможно, человек, который продавал его, раньше был аристократом.

– Я добиваюсь расположения одной дриады, – совершенно серьезно, без улыбки поясняет Ацис. – У нее зеленые глаза. Это дорогая вещь. Сделаю ей хороший подарок, тогда она, возможно, станет благосклоннее.

Вот уж действительно, за последние две недели я узнала о ближних больше, чем за сотни лет до этого. Я думала, паны – те еще беспринципные гуляки, а оказалось, бывают среди них и романтики.

На уговоры взять еще что-нибудь Ацис не поддается. Он относит добычу к себе, возвращается и объявляет, что готов идти.

* * *

До розового дворца мы добираемся на старой машине, которую водит Ацис. Всю дорогу я старалась концентрироваться только на одной позитивной мысли – Ацис набросил личину обычного человека, что психологически весьма упрощало то, зачем я к нему обратилась.

Когда мы заходим, дверь по-прежнему открыта. Смертных внутри нет. Может быть, в обычное время тут какой-то их музей, который сегодня закрыт, вот Афродита и нашла здесь пристанище? Интересно, тут вообще есть зимний сад? Сейчас я понимаю, что сад, в котором мы говорили с Афродитой, показался мне немного призрачным.

Когда мы доходим до спальни с ложем из роз, все глупые мысли из моей головы вылетают. Оно на месте, выглядит все таким же смертоносным, неудобным и, надо признать, красивым. В комнате сладко пахнет розами.

Ацис тяжело вздыхает.

– Ну и причуды у вас, амуров!

– Прости, пожалуйста, – виновато бормочу я. – Я хочу этого не больше тебя, но… в общем, вопрос жизни и смерти.

Ацис кивает, демонстрируя, что ему доводилось видеть всякое. Может, он и удивлен, но уж точно не шокирован. Я объясняю ему условия: раздеться полностью и не покидать кровать. Он невозмутимо начинает снимать одежду.

В комнате очень светло, утро совсем недавно разгорелось в полную силу. Я задергиваю шторы, чтобы было не так неловко лишаться одежды. До меня наконец-то доходит, что придется не только лежать на этом пыточном столе, но и заниматься любовью с дружелюбным, но все же совершенно нежеланным паном. А ведь надо еще, как сказала Афродита, достигнуть экстаза!

Какая сложная задача. Я стягиваю с себя одежду и обувь, стараясь не делать страдающее выражение лица, чтобы не обидеть Ациса, который был так добр ко мне и согласился помочь за какую-то побрякушку. Закончив, я обнаруживаю его совершенно голым. Наготы Ацис не стесняется, но да это было бы странно для пана, игривого духа лесов. На мое голое тело он тоже смотрит без страха, но и без интереса. Мы просто оказались в ситуации, когда нам придется соединиться – ничего личного.

Ладно, тянуть не будем, пора начинать. Я осторожно ставлю колено на край ложа и морщусь от боли. Во что же я ввязалась… Не сдержав стон, я забираюсь на кровать и растягиваюсь на спине. Прикрываю глаза. Шипы впиваются в кожу так, что хочется кричать. Какое там возбуждение! Ацис карабкается следом за мной, кривясь от дискомфорта. Впрочем, он не орет и не собирается уходить – это уже неплохо.

Я тянусь к нему и сжимаю рукой его мощное плечо.

– Спасибо, – повторяю я. – Иди сюда.

Он подползает ближе, но тут нас прерывают.

– Как интересно. И что же здесь происходит? – раздается знакомый голос.

* * *

Меня затапливают разом стыд, страх и почему-то облегчение. Я приподнимаю голову и обнаруживаю застывшего в дверях комнаты Валентина. Он одет в черное и явно зол, а я – какой позор – рада его видеть.

Возможно, он следил за мной, чтобы отнять свой драгоценный меч. А может, выяснил, что Афродита в городе. В любом случае, сейчас он здесь и смотрит на открывшуюся перед ним картину с легким отвращением, непониманием и, пожалуй, гневом. Гнев, скорее всего, направлен на меня. Еще бы, украла меч и отправилась развлекаться с каким-то паном!

Я вспоминаю, где видела меч в последний раз. Он лежал на столике в оранжерее, и Афродита не забирала его оттуда. Хотя вдруг она вернулась за ним позже? А может, оранжерея и вовсе была иллюзией. Как бы то ни было, вряд ли древнее оружие до сих пор валяется среди растений. Если Валентин начнет допрос по поводу меча, мне нечего будет ему сказать. Я сжимаю зубы и молчу.

Впрочем, пока он ни о чем и не спрашивает. Своей размашистой походкой он приближается к ложу. Ацис, кое-как повернув голову, одаривает его вопросительным взглядом. Без страха, просто с выражением «Кто ты такой и не обнаглел ли ты врываться в такой момент?». Конечно, Ацис в курсе, что это один из амуров, но он определенно не робкого десятка.

– У тебя интересные вкусы, – тянет Валентин и касается ложа рукой. – Если хотелось немного боли, так бы и сказала.

Ответить мне нечего, поэтому я продолжаю молчать. Лежать очень больно, и если бы не необходимость выполнить задание, я бы пулей слетела с кровати. Но перед Валентином мне всегда хочется выглядеть сильной. Буду слабой – и он меня сожрет, не подавившись.

– Я занята, – после небольшой паузы резко произношу я. – Чего тебе надо?

Я ожидаю услышать вопросы про меч, но он, как ни странно, оставляет их при себе.

– Не буду даже спрашивать, Лира, – вздыхает Валентин и проводит кончиками пальцев по моей голой лодыжке. Я дергаю ногой и тут же морщусь от боли, поскольку от резкого движения шип до крови разодрал кожу. – Ты придумала очередной безумный план спастись? Кто тебя на все это надоумил? Лео? Твоя подружка-предсказательница? Сатир Паныч?

Первое: он в курсе, что мы дружим с Авророй. Как же он нагло врал, когда изображал, будто даже имени моего не знает! Второе: Валентин, судя по всему, довольно близко знаком с Афродитой, но и ему, этакому умнику, не приходит в голову, что я выполняю ее задание. Похоже, они не виделись так давно, что