Егерь стоял на улице, даже не замечая утренней свежести. Меня же пробрало до костей. Михаил махнул рукой, и мы пошли по тропинке через продуваемый насквозь осенними ветрами лес. Кроссовки почти сразу намокли, но вместо холода пришло какое-то странное, еще неизведанное ощущение. Вот именно сейчас мне чудилось, что я по-настоящему жив. Словно все предыдущее существование оказалось прелюдией к сегодняшнему утру.

— Держи, — подал мне кусок твердого, как и его намерения, хлеба Егерь.

— Лешему? — сразу понял я.

— Да, на всякий пожарный. Так-то ты со мной, но может что угодно случиться.

Вскоре мы вышли на небольшую полянку с будто заранее заготовленным пнем. Тот тоже был старым, только в отличие от стоявшего на границе владений моего батюшки, не трухлявым. Я положил краюху на него, впустил чуть хиста и пробормотал.

— Батюшко, прими скромный дар от рубежника. В твои владения вхожу, но не ради забавы или наживы, а токмо по необходимости. Не гневайся и не серчай.

— Токмо, — усмехнулся Егерь. — Можно же сказать «лишь» или «только».

— Я как было в книжке написано, так и сказал, — пожал я плечами.

— Слова должны от сердца идти. Тогда и не важно, что ты говоришь.

— Думаешь, не примет дар?

— Уже принял, — махнул в сторону пня Егерь.

Там ободранный заяц торопливо пытался стащить краюху в траву, искоса поглядывая на нас. Меня вообще такие инициативные животные всегда напрягали. Все-таки не контактный зоопарк. Как в школе учили? Если дикий зверь подходит к вам совершенно не боясь, либо он из цирка, либо бешеный. И что-то красочных шатров и разрисованных ребят в больших ботинках я здесь не видел.

Впрочем, Михаил на косого не обратил никакого внимания. Он отошел в сторону, остановился, заметив, что я не тороплюсь последовать за ним.

— Да пойдем. Или тебе нужно, чтобы леший вышел и в пояс поклонился.

— Ну, вообще-то у меня раньше именно так и было, — принялся я догонять Егеря. — Правда, я приносил не хлеб, а крендели. Мой леший вообще любит всякое сладенькое.

— Думаешь, если я притащу крендель, то леший начнет относиться ко мне намного лучше?

— Почему бы просто не попробовать?

Внезапно налетевший ветер, раскачавший верхушки деревьев, словно заметил, что именно так сделать и надо. На что Егерь усмехнулся и отрицательно помотал головой. Ясно, делать он это, конечно же, не будет.

— Витя вокруг тебя всю ночь ходил, — продолжил Михаил. — Я уж думал, приглянулся. А он, говорит, нечистью тащит. Словно рядом с тобой лежит. Говорит, нечисть «ненашенская» и сильная. На силу его прогнал. А ты не почувствовал?

— Неа, — ответил я как можно спокойнее.

Нет, я привык, что рубежный мир иногда выкидывает фортели. К примеру, что не могли распознать все вместе взятые чуры, внезапно почуял самый обычный жиртрест. И опять же, исключительно из-за своей природной аллергии.

Наконец Егерь остановился перед густым кустарником, махнув мне рукой. И только когда я подошел, он раздвинул кусты. На каменистой площадке, за которой лишь отдаленно угадывался обрыв, спал в огромном гнезде из толстых веток (по мне, почти деревьев) химера, как говорили чуры. Не то крохотное подобие летающего создания, которое показывало характер и гадило у меня за баней, а самый настоящий грифон. Широкоплечекрылый, в холке метров трех, если не больше (так трудно сказать), разве что цвет оперения у него был серый. Буквально мышиный. Прям совсем непривлекательный. Однако во всем остальном нечисть внушала уважение.

— От твоих рук пахнет грифоном, — негромко сказал Егерь. — Значит, он тебе дается. Я же к этому даже подойти не могу. В чем секрет?

— Главное, не бояться, — ответил я, не сводя с гиганта взгляда. — Моя Куся тоже характер сначала показывала, сам понимаешь, королевский грифон и все такое.

— Королевский? — это слово Михаил буквально выдохнул.

Я не часто видел восхищение в глазах смотрящих на меня людей. Видимо, Вселенная хранила меня до сегодняшнего дня. Потому что Егерь глядел сейчас так, словно с небес спустился полубог. В груди даже родилось нечто приятное, греющее.

— Ну да. Я разве не говорил?

— Матвей, помоги мне приручить его. Век тебе благодарен буду. Ну что, поможешь?

Я знал, что все взрослые это просто состарившиеся дети. И иногда, если очень присмотреться, даже получалось в морщинках разглядеть черты вихрастого пацаненка. Именно подобное на мгновение случилось с Егерем. Все его многочисленные годы вдруг слетели, как нечто наносное, ненужное, и передо мной предстал любознательный пацан.

— Да главное не бояться, — улыбнулся я, вместе с тем понимая, что собственноручно захлопываю дверцу, входя в клетку со зверем.

Точнее, пока суд да дело, мы выбрались из кустов и грифон, не будь дураком, уже обратил на нас внимание. Вот теперь бы сказать: «Извини, Михаил, что-то я ляпнул лишнего», однако гордость не позволяла.

Напоследок я все же протянул руку. Так, на всякий случай. Потому что привык уже, что моя помощь часто имела определенные последствия. Миша даже не сомневался, сразу поручкался. А меня тут же вырубило из этой реальности и выкинуло в другую.

— Не надо! — пискнул кто-то рядом с Егерем.

Тот же, чуть более старый и вместе с тем уверенный в себе, шагнул вперед. К огромному шипастому чудовищу с перепончатыми крыльями, внушительными лапами рептилий и словно составленному из стальных шарниров позвоночнику. Глаза с вертикальными зрачками, казалось, заглянули прямо в душу. Широкие черные ноздри гневно раздвинулись и из них полыхнуло пламя, заливая все вокруг…

— Ты чего? — удивленно спросил меня Егерь уже из этой реальности.

— Да так. Ничего особенного.

Под действием увиденного я сделал еще с десяток шагов вперед, не сразу заметив, что Михаил за мной не идет. И все думал, кто же передо мной предстал? Ну, по всем параметрам выходило, что дракон. Только я думал, что их всех давно истребили. Недовольный клекот вернул меня на грешную землю.

Так, надо действовать здесь и сейчас, а не думать о грядущем. Ясно лишь, что грифон не дракон. И от моей помощи ничего плохого не произойдет. Что я там говорил Михаилу? Ага, главное не бояться. Запомни это Мотя.

Блин, с сентявкой по имени Куся, которая от горшка два вершка, было как-то сподручнее. А вот с громадиной, которая одним крылом может снести с места — уже труднее. Грифон между тем пошел навстречу. Тоже неторопливо, но понимая, что нужно отстоять свои границы. Это правильно. Людишки — они такие. Один раз дашь слабину, все время ползать по твоей земле