Даже дверью не хлопнул.

Хотя и «до свидания» я от него тоже не услышала.

Пф! Да и не хотелось.

— На диво заносчивый молодой человек, — с нескрываемым неодобрением произнес Алещугов, качая головой, и с добродушной улыбкой обратился ко мне: — Ваше сиятельство, поздравляю с бескровным разрешением конфликта. Вы повели себя просто блестяще. Скажите, нужны ли вам мои услуги ещё?

— Да, знаете, мне бы хотелось получить консультацию вот по какому вопросу, — воодушевилась я сразу, решив ковать железо, пока горячо.

И рассказала Семен Семенычу о желании открыть реабилитационный центр. Стоило понять, какую форму юридического лица лучше всего оформить на такой центр, а ещё на кого и как получить лицензию на ведение медицинской деятельности.

Проконсультировали меня от и до, причем невероятно грамотно, словно Алещугов готовился к этому разговору заранее. После этого мы договорились, что он начнет оформление документов от моего имени, потому что дело это не быстрое, и только лицензию будут оформлять от трех недель до двух месяцев (но он посодействует, где получится). Под конец мужчина снял все необходимые копии моих документов, мы оформили договор на услуги, доверенность, он оставил мне свою визитку и распрощался, покинув мой кабинет с довольным видом.

Когда Алещугов ушел, Стужев спросил:

— Значит, центру быть?

— Быть, — кивнула. — Я всё обдумала и поняла, что это мой шанс действительно помогать людям. Хорошим людям. Не знаешь, Док уже что-нибудь проработал?

— Не знаю, не интересовался. Позвать его?

— Да, если не сложно.

— Не сложно, — усмехнулся Егор и просто набрал Савелия по телефону.

Пара фраз, три минуты — и Док уже в кабинете, потрясая кипой бумаг и сияя глазами, отчего мне сразу становится ясно — он только этого и ждал.

Следующие несколько часов прошли в бурных обсуждениях обо всём, причем никто бестолково не кричал и все слышали друг друга, хотя с персоной главного врача случился затык: Док не собирался оставлять работу в команде, соглашаясь лишь на должность врача-травматолога и вообще приходящего консультанта, аргументируя это тем, что главный врач должен быть доступен всегда, а он гораздо больше пользы приносит будучи «Витязем». С этим я спорить не собиралась, да только и сама по документам могла быть максимум процедурной медсестрой, а с этим шутить не стоило — подобные реабилитационные центры довольно жестко курировались военными ведомствами и проверки там устраивались ежегодно. Вылететь за несоответствие должности и попасть под статью о нецелевом расходовании средств — проще простого.

В итоге, составляя предварительное штатное расписание, мы заочно оформили меня именно ведущим специалистом, причем Док поклялся, что поможет мне с оформлением лицензии именно по магическому профилю «целительство». Пускай это было слишком размыто и без образования-опыта, но в случае проверки этого хватит.

— А образование, Полиночка, лучше получить, — всё-таки уговорил меня Док. — Оформляйтесь заочно, как раз сейчас лето, успеете на новый учебный год. База у вас медицинская есть, отучитесь три года на специалиста общего магического профиля, а там видно будет. Тут как раз такой случай, когда корочки нужны ради корочек и ничего более. Университет у вас тут в Твери есть, никуда далеко ездить не надо. Уверен, если поднять связи Бати, у него и там свои люди найдутся. Кое с кем из старых товарищей я уже созвонился. Невролог ждет отмашки в Оренбурге, психиатр согласился к нам приехать из Сыктывкара, надоело ему задницу на северах морозить, а толкового инструктора из Новокузнецка сманиваю. Пока думает. Медсестричек, думаю, тут найдем, достаточно дать объявление в центр занятости, сейчас как раз очередной выпуск созрел, будет из кого выбрать. На первое время хватит. Оборудование я тут уже всё расписал, сами видите. Есть небольшой затык по зданиям…

Передо мной положили карту — распечатку с экрана ближайшего к нам района. Причем особняк на нем тоже значился.

— Вот тут. Оптимально из всех, что я смотрел. Соседи наши практически. Чуть дальше по улице через три дома. Жилой дом образца середины прошлого века. Два этажа, один подъезд, десять квартир. По габаритам примерно как ваш особняк будет, плюс-минус. Сам дом старый, но крепкий, я уже смотрел. При этом самое смешное — крыша в аварийном состоянии и управляющая компания не чешется — проворовались знатно, сейчас там судебные тяжбы идут. Жильцы и рады бы съехать, да продавать квартиры за копейки никому не хочется, а нормальные деньги за них уже не выручить, особенно те, что на втором этаже. Вот было б у нас миллионов тридцать лишних…

— Допустим, — кивнула, когда напрягла память и вспомнила, что не так давно сама проходила мимо этого дома и мне понравилось, какой там большой внутренний двор, славный фасад, большие балконы с торцов, а вот с крышей действительно беда. — Почему тридцать?

— Ну так, — хмыкнул Савелий. — Не наживаться же на людском горе, да? Это же квартиры выкупить у каждой семьи, расселить, да потом ещё ремонт в копеечку обойдется. Старый фонд — он прям как ваш особняк до ремонта. Сколько вы сюда уже вбухали?

Мысленно подсчитав, кивнула. И впрямь, если выкупать в среднем по два-три миллиона за квартиру (плюс ремонт), то так и получится. Но если подумать… Вариант не самый плохой. Своё здание — намного лучше, чем аренда. Попадется идиот наподобие княжича, куда съезжать будем?

— Деньги есть, — кивнула, обдумав всё от и до. — Предлагаю сходить на место и всё изучить предметно. Особенно документы на собственность. Как насчет того, чтобы заняться этим прямо сейчас?

— С удовольствием!

К сожалению, «прямо сейчас» не получилось. Сначала Док кому-то позвонил и договорился на толкового оценщика. Затем мы пообедали. Подъехал Вадим с огнетушителями, аптечкой по ГОСТу и планом эвакуации (я всё оплатила), а потом подошла и Ирина. Знакомая Алевтины, желающая устроиться ко мне горничной.

Женщине было к тридцати, у ней была дочка шести лет. В школу только в следующем году, но в садик девочка толком не ходила — была довольно болезненной и постоянно простывала, плюс аллергия практически на всё. Сама женщина работала продавцом на кассе, за ребенком присматривала соседка. Муж-алкаш допился в прошлом году и Ирина тянула ребенка одна, тратя большие деньги на дорогостоящие лекарства для дочери Маши.

Сама женщина мне понравилась — не опустившаяся, не агрессивная. О дочери говорила с грустной улыбкой и была готова работать от заката до рассвета, особенно если с проживанием — жила Ирина в коммуналке и особых условий для ребенка-аллергика там не было.

В общем, добро я дала, договор мы заключили и сразу с условием: попутно лечимся и