Раскладывая на специально очищенном от лишних предметов столике добытые атрибуты, чувствовала внимательные, немного взволнованные взгляды лисов. Прочистив горло, Адан спокойным тоном с капелькой неприкрытого любопытства уточнил:

— Что нам нужно будет сделать?

— Раздеться, — еле слышно буркнула я, но разве острый слух двуликих мог бы не уловить мои слова? Впрочем, вейдаровский тоже. На недовольную мину отца невинно пожала плечами.

— Раздеться? — с недоумением переспросила Эсмин и проницательно воскликнула: — О! Ну, конечно! Ритуальные одеяния. При разного рода обрядах для лучшей проходимости магии и во избежание энерго-помех на обнаженное тело надевают простые льняные или хлопковые сорочки.

— Верно, Эсмин. В идеале все, конечно же, так, но мы будем действовать по упрощенке. Ульяна, помоги эри Эсмин распустить волосы. Адан, сними ремень и расстегни все пуговицы, Эсми, тебя это тоже касается.

Помогая себе магией, не без жалости осторожно распустила шелковые и будто искрящиеся на искусственном и магическом свету волосы. Собрала шпильки и невидимки в ладонь, восхищенно вздохнув, украдкой погладила прядки и с невозмутимым лицом передала уже выполнившей наказ вейдара лисице ее имущество.

— Хорошо, — одобрил отец. — Начнем с ауры и ее шлейфов. Ульяна, на тебе Эсмин. Дай знак, как будешь готова. Напоминаю, дорогие родственнички: во время процедуры разговаривать, нарушать ход сканирования запрещено!

Двуликие понятливо кивнули, на секунду взялись за руки, а после синхронно сделали шаг ближе. Я махнула двумя пальцами отцу и, потерев ладони между собой, медленно увеличила между ними расстояние, наблюдая, как ширится скастованная магия. Вскинув руки к макушке двуликой, приступила к скану, потихоньку увеличивая силу и стараясь не дергаться, не отвлекаться на шипящее рычание лисов.

В целом, процедура прошла хорошо. Размяв слегка затекшие кисти, устало вытерла запястьем лоб и отошла в сторону. Отец уже закончил и тихо вел разговор со свекром. Заметив, что я закончила, он вопросительно поднял бровь.

— Излагай.

— Все, как мы и думали. Магия на низком уровне, отголосок давней стихийной портальной воронки, вызванной стойким желанием жить. В свете того, что нам не так давно стало известно о двуликих и их настоящем происхождении, я не удивлена, что родной мир таким образом спас своих потерянных детей. Но тут есть один немаловажный вопрос, и ответ на него у меня, в принципе, тоже есть, точнее, догадка.

— Я пришел к тем же выводам.

— О чем речь? — с недоумением поглядывали то на меня, то на отца двуликие. — Какие потерянные дети?

— О, это занимательная история. Дело в том… — я поведала озадаченным лисам о наследии их предков и истинно родном мире для всех оборотней Аррет. И с каждым моим словом лица четы Фоксайр пораженно вытягивались.

— День новостей какой-то.

— Дорогой, — слабым голосом позвала мужа Эсмин. — У меня, кажется, переизбыток впечатлений. Дома мне срочно потребуется холодная сангри и массаж, эротический, уточню.

— Конечно, любимая. Все что угодно, но за ответную услугу, — зубасто оскалился Адан, и скулы Эсмин слегка покраснели.

Отец кашлянул, сцеживая смешок в кулак.

— К-хм, да, — встрепенулся Адан. — Но если все так, то почему все двуликие в посмертии не переносились в Реа? Или переносились?

— Может, кто-нибудь когда-нибудь и переносился, но удержал сей факт в тайне, нам неизвестно. Я знаю, к чему вы, и полагаю: ответ на этот вопрос даст моя дочь.

— Не ответ, теорию. Но для начала ответьте: у скольких оборотней существовала обдуманная угроза смерти?

— Что ты имеешь в виду, дорогая?

— Сколько оборотней умирали, зная, что умрут. Не так, чтобы мгновенно, а как у вас.

Адан растерянно моргнул.

— Понятия не имеем.

— Думаю, немного. А уж если смерть насильственная…

Эсмин вскинулась.

— Ты говоришь о том, что нас пытались убить? Подстроить катастрофу? Драгомир?

— Сканирование на глубоких частотах показало едва заметную тонкую ниточку, грязно-алую, вы оба знаете, что это значит. Но сто процентной гарантии, что все именно так, мы дать не можем. Прошло слишком много времени.

Двуликие хмуро переглянулись.

Грязно-алый след на ауре – преднамеренное покушение на убийство, так что да, но столько лет прошло. Отец прав, маленькая тонкая нить – не показатель.

— Понятно. Дальше что?

— А дальше попробуем восстановить ваше прошлое, но опять-таки, только частично и что касается родственной крови.

— Это уже немало. Мы готовы. Я буду первым.

— Ульяна!

Без слов понимая приказ отца, поставила сонник на стол, магией подвесила над ним ловец и, призвав в чашу воду, вылила из бутылочки «искренность», указала на артефакт рукой:

— Окуните лицо в чашу, мистер Адан.

Мужчина улыбнулся обеспокоенной жене и наклонился над артефактом. Не зажмуриваясь, опустил лицо в воду, которая мгновенно засверкала льдисто-голубыми искрами, закутывая голову мужчины в прозрачный голубой кокон с хаотично мечущимися внутри молниями.

— Ох, боже, — отшатнулась Эсмин. — С ним все будет в порядке?

— Скоро узнаем.

— Надеюсь, он не облысеет.

Папа хмыкнул.

— Хотя, я буду любить его любого и даже лысого, — отпустила трогательное признание снежная.

Долго пытка свекра памятью не продлилась. С шумным вдохом, захлебываясь водой, он вынырнул из чаши и упал спиной на пол, судорожно вдыхая. Черты лица напоминали больше звериные, чем человеческие, но перекинуться в ипостась он не смог ― папа успел вовремя накинуть сеть, которая спеленала мужчину, будто паук муху, оставив открытым только лицо. К мужу кинулась Эсмин, упала перед ним на колени.

— Эдан, как ты?

— Я… Все… Вспомнил.

Женщина уткнулась лбом мужу в плечо.

— Ты меня напугал, засранец.

— О, я такой, — хмыкнул свекор. — Драго, меня уже можно отпустить.

Папа молча снял сеть, я подала мужчине полотенце. Благодарно кивнув, тот поднялся, вытер лицо.

— Эсми, твоя очередь.

— Не волнуйся, родная, все не так страшно, на самом деле.

— Я и не волнуюсь, — воинственно фыркнула свекровь. И, выдохнув, опустила лицо в чашу.

На этот раз артефакт сработал менее зрелищно и отпустил свою жертву куда быстрее. Вынырнув, она устояла на ногах, мотала головой и растерянно фыркала.

— Ну, как? — тут же оказался рядом Адан, привлекая женщину в объятия.

— Все хорошо, только увидела я до обидного скудно. Но самое главное ― лицо дочери я теперь никогда не забуду. А это главное, спасибо, Драго, Ульяна, мы