— Дима, ты мог бы как-нибудь поделикатнее об этом сказать. Вэн же всё-таки женщина, — протянул Ромка, глядя, как Ванда прыгает на одной ноге в жутко неудобной на вид туфле, пытаясь надеть вторую.

— Гаранин, ты себя бессмертным сейчас почувствовал? — она наконец справилась с туфлями и теперь злобно смотрела на Рому.

— Я же не говорил, что мне это не нравится, — он улыбнулся, получив в ответ очередной злобный взгляд.

— Рома, ты сейчас лучше не делаешь, — прищурилась Ванда, сжав губы. — Меня из-за тебя вообще-то уже чуть ли не в открытую проституткой называют. И кто? Мои собственные коллеги! — она ткнула в меня пальцем. Я сделал глоток кофе и прямо посмотрел на нее. — Я могу понять возмущение соседки из двадцать седьмой квартиры, жалеющей мальчика, которого я из тюрьмы не дождалась, но всё это — уже перебор! Как мне вообще работать в такой обстановке?

— Для тебя это может стать открытием, но так тебя называют уже давно, — философски произнёс я, глядя, как вытягивается лицо Вишневецкой.

— Что? Но почему? — возмущённо воскликнула она. — Да у меня кроме Ромы не было никого!

— Твой паспорт говорит об обратном. Не смотри ты так на меня. Я не знаю, почему все разговоры в итоге сводятся к тебе. Завидуют, наверное, — я заглянул в контейнер. Салат кончился, а есть всё ещё хотелось. И как дожить до обеда? Выбросив пустой контейнер в мусорное ведро, я посмотрел на Ванду. — Так что случилось?

— Все в СБ узнали, что я рассталась с Ромкой, и теперь, чтобы меня не уволили, всячески соблазняю Наумова, — Ванда с вызовом посмотрела на Рому, но тот только руками развёл. — Оказывается, я, встречаясь с Гараниным, изменяла ему со своим ещё не мужем. Потом я сбагрила Рому фландрийским эсбэшникам и вышла замуж за своего любовника. Когда Ромка вышел из тюрьмы, я начала изменять мужу уже с ним. А сейчас я изменяю ему со своим бывшим мужем, которому изменяю с тобой, Дима. Как-то так, если я не запуталась в этом четырехугольнике.

— Ты на меня так смотришь, будто я эти слухи распускаю, — я откинулся на спинку кресла, задумчиво рассматривая подругу.

— О, самый смак забыла! Я раньше встречалась с тобой, ну это всем известно из газет и статей твоего любимого Глагольникова, но тебе я изменяла с Андреем, потом его бросила и начала встречаться с Ромой, изменяя тебе ещё и с ним. Что у них в башках происходит! — она не выдержала, повысив голос. — Мне тогда семнадцать только было на той сходке у Муратова!

— А Андрей что говорит? — с любопытством в голосе поинтересовался Ромка.

— Ничего, посоветовал не обращать внимания, сказав, что опровержения сделают только хуже. Ему проще, он мужчина, но я… Дима, как только я появляюсь где-то, сразу начинаются перешептывания. Да в меня чуть ли не пальцем тыкают! — взорвалась Ванда.

— Ты преувеличиваешь, — выдохнул я. — Откуда они вообще узнали, что ты поругалась с Гараниным? Это была практически секретная операция.

— О, оказывается, на главном проспекте возле моего дома всегда дежурит патрульная машина. Их специально туда поставили, потому что внимание второй Гильдии к одному конкретному дому кому угодно покажется подозрительным, — зачастила Ванда, размахивая руками. — Полицейский услышал шум и решил посмотреть, что происходит. Выхватил только часть из нашего так называемого скандала и пересказал всем, кто только хотел его слушать. Почему-то моя связь с Гараниным абсолютно для всех как красная тряпка для быка. А ничего, что он вообще-то твой заместитель?

— Ну, раньше он был всего лишь главой Гильдии. А сейчас ты его подчинённая. Что дальше? — я прикрыл глаза, стараясь осознать всю трагичность ситуации, чтобы посочувствовать подруге в полной мере.

— По цепочке искаженная информация дошла до моего любимого следственного отдела полиции, и какой-то стажёр поделился информацией со своей девушкой, работающей у нас в отделе кадров. Дима, пожалуйста, будь хорошим другом и очень справедливым начальником: уволь эту идиотку! — рявкнула она так, что стёкла задрожали.

— Ты слишком близко всё это принимаешь к сердцу, — Ромка подошёл к Ванде и прижал её к себе. Она уткнулась лицом ему в грудь и несколько раз тяжело вздохнула, изо всех сил стараясь не разреветься.

— А сейчас, чтобы противоречивая информация по той же цепочке не пошла в обратном направлении, вам нужно и здесь придерживаться нашей легенды, — в кабинет вошёл Андрей вместе с Эдуардом. — Двери закрывать надо плотнее. А то в приёмной прекрасно слышно, о чём вы здесь говорили.

— Наверное, в приёмной должен находиться секретарь, чтобы отсекать этих желающих послушать приватные разговоры начальника, — я посмотрел на Эда. — Мне кажется, у моих сотрудников очень много свободного времени, раз они занимаются всякой ерундой. Это нужно исправить. Рома, ты говорил, что завален бумагами? Отсей все не требующие ни моего, ни твоего пристального внимания, такие как сметы на канцелярию, которой ты в принципе не должен был заниматься лично, и передай все дела своему секретарю. Пускай она распределит их по наиболее скучающим сотрудникам. Учитывая обстоятельства, я сейчас назову тебе основной тезис работы на руководящей должности: ты должен практически всегда делегировать полномочия. Даже тем сотрудникам, которые, по их мнению, не имеют к поставленной тобой задаче никакого отношения.

— Я постараюсь, — задумчиво проговорил Рома и отстранил от себя более-менее пришедшую в себя Ванду. — Кстати, вот, еле нашёл, — и он бросил на мой стол пистолет. — Понятия не имею, куда его девать. Я вообще пришёл к тебе поинтересоваться, что случилось со следственным отделом, потому что никого на рабочем месте я не увидел. Но тут, к счастью, наткнулся на одного из старших следователей. Оформляй, — кивнул Ромка Ванде. — Нужно провести адекватную криминалистическую экспертизу. Учитывая жадность и скупость главы Фландрийской Гильдии убийц, сомневаюсь, что они меняют низшим исполнителям оружие после каждого дела. Может, найдём что интересное по этому стволу.

— Да, хорошо, я этим займусь, — серьёзно проговорила Ванда и, осмотрев кабинет, взяла со стола пакет, в котором мне принесли еду, аккуратно положив туда оружие.

— А вы здесь по какому делу? — обратился я к ждущим своей очереди Андрею и Эду.