— Не жалею, разве что виню себя за грубость.

Это она просто не видела окровавленную простыню, как вспомню, так вздрогну. К крови я относился равнодушно, если она не принадлежала моей паре.

— А ты не вини, мне всё понравилось, и даже очень!

С наслаждением положил лапу на голые ягодицы, легонько сжимая, ненавязчиво мазнул пальцами по нежным, слегка влажным складочкам, про себя сглатывая. «Доброе утро» встало по стойке смирно у сладкой попки, яйца болезненно заныли. Как назло, Снежа ласковой кошечкой потерлась о стояк попкой.

— М-м-м, пресловутое мужское доброе утро, или кое-кто не прочь повторить?

С удивлением уставился в хитрый прищур небесных глаз. Грудь дрогнула в судорожном вздохе. За что боги наградили меня столь идеальной женщиной?

— Я всегда буду желать тебя, Снежана, — говорю тихо, прикипая жадно к девичьим влажным губам, по которым мелькал розовый язычок, и заканчиваю твердо под протестующий рык зверя: — Но нужно подождать несколько дней, пока твоё тело восстановится.

— Чего? — искреннее возмущение, по груди прилетает ладошкой. — Что обождать? Я, что, по-твоему, человек, чтобы ждать? Там уже всё зажило!!! — срывается на грозный рык. Смеюсь, нежно поглаживаю по волосам и втягиваю через зубы воздух, когда Снежа мстительно кусает меня за сосок.

Щурится угрожающе:

— Не желаешь отдаться мне добровольно, Дин Картен, я возьму твоё тело сама по праву принадлежности! Ты мой! — привстает, цапая мой член пониже набухшей головки, и насаживается до самого упора, вбирая меня всего, шипит кошкой от кусачей боли. — Вот черт. Вымахал шлангом!

Цыкаю на глупую любимую кошку, обхватываю за плечи, наклоняя на себя, завладеваю губами, оглаживаю бедро, осторожно придерживаю за него. В этот раунд я собираюсь быть очень ласковым, привязка состоялась, так что зверь мне не помешает. Просовываю между нашими сцепленными телами руку, потираю большим пальцем клитор до тех пор, пока кошка полностью не расслабляется. Медленно вхожу в узкую жаркую глубину, медленно и размеренно, размеренно и медленно, слишком медленно, аж яйца звенят, но я же сказал, что буду нежным, значит, буду. Главное — с ума не сойти, в принципе, я уже давно сошел, с того момента, как познакомился с дочкой друга и моей парой.

Снежана

Со стоном свалившись с Дина, ловлю затухающие волны оргазма. Боже, как хорошо! Храни тех, кто придумал близость между женщиной и мужчиной. Довольно и сыто вздохнув, перевернулась набок, любуясь искаженными звериными чертами лица любимого. Как же он прекрасен в судорогах наслаждения, просто отвал башки! Эх, я готова запереться здесь и не выпускать Дина из постели неделю. Вот только обстоятельства непреодолимой силы не заставляют себя ждать. В дверь стучат, едва не снося полотно с петель.

— Эй, братцы-кролики! Я, конечно, всё понимаю, но, может, вы изволите хотя бы спуститься пожрать, а?

— Свали в бездну, СейРан, — рычит на низких частотах Дин, и долбежка в деревянное полотно прекращается с бурчанием:

— Ну, и сдохнете с голоду. Подумаешь, Гнейшара за двести лет пополнится первыми трупами.

Лицо Дина опасно искажается от ярости, в глазах отчетливое: убью. А я прекрасно знаю, на что способен Дин Картен, все оборотни Аррет знают и предпочитают уползать с дороги моего мужчины заранее. Эх, горжусь им. Всегда гордилась. Перехватываю любимого за запястье.

— Оставь её. Потом её придушим вместе. А вообще, твоя сестра на самом деле не плохая.

Скептический, затухающий в кровожадности взгляд. Улыбаюсь.

— Серьезно. Она ничего. И я ей, кстати, уже наваляла, — делюсь тихо, ловя заинтересованный блеск. — Потом расскажу. Как насчет совместной ванны?

Мой зверь молча вздергивает меня на руки и тащит в купель, где спустя одну минуту раздается журчание воды, а через две — грубые сильные шлепки тел, гортанные стоны, хлюпающие звуки и манящий оборотней аромат крови.

Глава 36

Придирчиво разглядываю своё отражение в зеркале. За спиной чуть в стороне маячит Дин, вытирая соблазнительное влажное тело. Облизываю губы, с трудом перевожу взгляд к своему внешнему виду, отвожу за спину пряди волос, разглядывая характерные, налитые ало-фиолетовым подтеком красноречивые отметины клыков.

— Ты меня укусил, — констатирую. Дин замирает, обращая на меня тревожное внимание. — И я всё ещё жива. Удивительно.

— Ты меня тоже укусила, — вокруг талии обиваются его руки, притягивая к сильной грудной клетке. — Прости, — ведет кончиками пальцев по отметке. — А с чего ты не должна быть живой?

— Ну… Ты же знаешь: метить у нас запрещено по той простой причине, что это сулит летальный исход.

— Да, если дело касается людей. Мы не люди. Но ты права, оставлять метки в Аррет запрещено и среди оборотней.

— Угу, поскольку если оборотень слаб, то ждет его незавидная участь человека. Я выжила. Супер, но родителям знать об отметках не обязательно, да? А то, боюсь, папа тебя убьет.

Дин смеется.

— Айсар может попытаться, да.

Повисает пауза, в которую мы любуемся друг другом через зеркальное отражение. Замечаю, как идеально внешне мы смотримся, как красиво оттеняет моя бледная кожа его чуть смугловатую в сравнении с моей. Низ живота наливается истомой. Фыркаю про себя: после первой близости я похожу на похотливую кошку. Ноздри Дина трепещут, улавливая моё возбуждение, зрачки ширятся в звериные треугольники. Прикусываю губу, оттягивая попу, и потираюсь о его спрятанный под полотенце пах, что уже наливается внушительным бугром. Коготки нарочито неловко цепляют влажную ткань и сдергивают на пол.

— Ой, я такая неловкая, — хохочу.

Дин щурит желто-зеленые глаза, его губы искажает демоническая ухмылка. Одно точное движение-нажатие на лопатки, цепляюсь за раковину и запрокидываю голову, закатываю глаза, ведь он входит одним сильным толчком, ввинчиваясь до основания, тянет на себя влажные пряди волос. Когти скрежещут по фаянсу, с губ срываются судорожные вздохи, тело сотрясают мощные остервенелые толчки, грудь сжимает сильная лапа, теребя соски, сжимая их до легкой боли, клитор потирает большой палец, то надавливая, то сжимая и покручивая меж пальцев. Да, наружу мы, кажется, выберемся только… завтра.

Дин

Ополоснув разнеженную малышку, завернул в полотенце и вынес в прохладное помещение, низко зарычал, с предупреждением устремив взгляд к развалившейся с мерзкой ухмылкой на постели СейРан. Снежа моментально напряглась, зашипев на сестру. Та тряхнула лиловыми волосами и вскинула ладони.

— Спокойно, кролики. Я с миром. Диндарион, приветствую, — ядовитая насмешка.