Ей предстоит пройти сквозь тернии непонимания и страха, ибо вампиры, гордые и замкнутые, не сразу примут её помощь. Но Видящая, ведомая своим сердцем и пророчеством, докажет им, что свет и тьма могут сосуществовать, что спасение кроется не в силе, а в мудрости и сострадании.

Она отыщет древний артефакт, ключ к утраченной магии, способной исцелить увядающую кровь вампиров. Ей придётся вступить в союз с врагами, чтобы противостоять общей угрозе, ибо, лишь объединив усилия, они смогут одолеть тьму, пожирающую их мир.

И когда солнце взойдёт над обновлённым миром, когда вампиры вновь обретут силу и надежду, имя Видящей будет вписано в их легенды золотыми буквами. Она станет символом надежды, доказательством того, что даже в самой глубокой тьме можно найти свет, а спасение может прийти оттуда, откуда его совсем не ждали.

Это пророчество, высеченное на камне времени, ждёт своего часа. И когда Видящая явится, мир вампиров изменится навсегда.

— Пророчество не кажется страшным, — задумчиво проговорила и поднял затуманенным взглядом на вампира.

— Да? Ты хоть знаешь, что нужно для того, чтоб активировать древний артефакт? — эмоционально воскликнул Димитрий.

— Моя сила? — спросила у него и попыталась поймать его взгляд, так как он метался из стороны в сторону.

— Яна, как течет твоя сила? — остановился он напротив меня и требовательно посмотрел. — Вспоминай, мы с тобой это учили.

— Вместе с потоком моей крови, циркулирует по венам и проходит через сердце, поэтому чем чище мои эмоции, тем больше моя сила! — ответил, как прилежная ученица.

— И как думаешь придаться напитать силой артефакт? — и я похолодел от догадок. — Молчишь? — с горечью констатировал Димитрий.

— Я… — прошептала и затравленно оглянулась. Этот вечер перестал казаться волшебным, поёжилась от набежавших мурашек на коже.

— Кровью, Яна, — прошептал он, словно боясь нарушить тишину, словно боясь, что произнесенное вслух станет реальностью. — Артефакт питается твоей кровью, твоей жизненной силой. Чем чище твои эмоции, тем сильнее будет поток, тем быстрее он активируется... и тем быстрее ты умрешь.

Яна отшатнулась, словно от удара. Слова Димитрия эхом отдавались в ее голове, складываясь в жуткую картину. Ее кровь, источник ее силы, станет топливом для древнего механизма, ценой ее жизни. Пророчество, которое казалось ей просто словами, вдруг обрело чудовищную форму.

Она посмотрела на свои руки, на тонкие вены, просвечивающие сквозь бледную кожу. В этих венах текла не просто кровь, а ее сущность, ее магия, ее жизнь. И теперь эта жизнь должна быть отдана, выпита до последней капли, чтобы активировать артефакт.

— Значит, я должна умереть? — спросила она, и в ее голосе не было ни злости, ни обиды, только смирение и тихая грусть. — Чтобы спасти других?

Смотрела на него, ощущая, как внутри расцветает боль и непонимание. Я не понимала: «Почему именно я, почему именно сейчас?». Не понимала, почему судьба так жестока ко мне.

— Я не допущу этого! — уверенно проговорил Димитрий и подойдя ко мне, взял меня з руки.

Руки вампир были ледяными, но его уверенность придало мне сил. Я слабо кивнула, хоть в душе и зрел страх и сомнения. Его холодные руки обнимали ее, и в этом прикосновении она искала утешение.

Он притянул меня к груди, и я спрятала лицо у него н груди, где-то далеко за чертой лес послышался раскат грома и вздрогнула, попыталась отстранится, мне даже немного позволили.

Димитрий поднял меня з подбородок и впился в мои губы поцелуем. Поцелуй был требовательным, голодным, словно Димитрий пытался вырвать из меня все сомнения, всю мою хрупкую человечность. Я ответила не сразу, скованная страхом и неожиданностью, но лед в его руках, лед в его губах, начал таять под напором его страсти.

Мои пальцы судорожно вцепились в ткань его футболки, и я позволила себе утонуть в этом поцелуе, в этом моменте, где существовали только мы двое, и надвигающаяся буря, казалось, замерла в ожидании.

Когда он отстранился, воздух между нами загустел от напряжения. Его глаза, обычно холодные и отстраненные, сейчас горели каким-то нечеловеческим огнем. Я задыхалась, пытаясь унять дрожь, пробежавшую по всему телу.

— Не бойся, — прошептал он, его голос был хриплым и низким, словно раскат грома, донесшийся из леса. — Я не позволю им причинить тебе вред.

Он снова прижал меня к себе, на этот раз крепче, словно пытаясь защитить от невидимой угрозы. Я чувствовала, как бьется его сердце — или, скорее, как не бьется. Вампиры не дышат, их сердца не бьются, но я чувствовала что-то другое, что-то живое и сильное, пульсирующее под его ледяной кожей.

— Что ты собираешься делать? — прошептала я, мой голос дрожал.

Он не ответил. Вместо этого он поднял меня на руки, словно я была невесомой, и стремительно направился вглубь леса, туда, откуда доносились раскаты грома. В его глазах я видела решимость, и в этот момент я поняла, что он готов на все, чтобы защитить меня.

Даже если это означало войну. Даже если это означало смерть. В его руках, в его ледяном объятии, я чувствовала себя в безопасности. Парадоксально, но это было правдой.

Внезапно, небо разразилось оглушительным раскатом грома, и на поляну обрушился ливень. Крупные капли дождя хлестали по лицу, смешиваясь со слезами, которые непонятно когда успели начать течь. Я вздрогнула, но Димитрий притянул меня к себе, укрывая своим телом от непогоды.

— Пойдем Яна, ты устала, — тихо шепнул он мне на ухо.

— Да, — кивнула.

Я действительно устала, все так навалилось. Вроде прошло уже время и осень скоро закончится, но складывалось впечатление, что я сплю и все это страшный сон. Мне осталось только проснуться.

— Прости меня, я испортил такой вечер... — я потёрлась щекой о его грудь и ничего не ответила.

Мы постояли так еще какое-то время, Димитрий взял меня за руку и повел сквозь деревья и моросящий дождь в сторону машины. Я шла, машинально переставляя ногам, в ботиночках уже хлюпало, но меня сейчас мало это волновало.

— Эй, — вампир усадил меня на сидение и взял за плечи. — Я включу печку, — Димитрий застегнул ремень безопасности и закрыл дверь. — Малышка, постарайся не уснуть, — с заботой сказал он, садясь за руль.

Я смотрела в окно, где капли дождя медленно скатывались по стеклу, оставляя за собой тонкие следы. Время словно остановилось, и мир за пределами машины стал размытым и неясным. Я чувствовала, как усталость