— То есть, завести семью и бегать тайком налево? Нет уж, я один раз в юности попробовал изменить, и мне этого на всю жизнь хватило.

— Ладно, не хочешь тайком — договорись по-честному, что иногда будешь встречаться с одной женщиной, которая ни к чему тебя не обяжет, не забеременеет и не заразит. А все остальное время ты чист и в полном распоряжении жены. Поверь, Велхо, — тут Накки вкрадчиво понизила голос, — многие женщины и не на такое пойдут, чтобы обзавестись своим гнездом.

— А тебе зачем на такое идти? — спросил Илья, аккуратно придержав Накки за подбородок и взглянув ей в глаза. — Просто ты никак не похожа на ту, которая с радостью будет делить мужчину с другой женщиной. Вот я и пытаюсь понять, в чем ты сейчас мне врешь.

— Мне сладко быть первой, а не единственной, — улыбнулась водяница. Она казалась безмятежной, но Илья уловил участившееся дыхание и жар ее хищного нутра, заметил помутневший взгляд, да и массаж понемногу выходил за рамки целебной процедуры. Еще чуть-чуть, и она не выдержит, бросится целовать ему пятки с жадностью голодного, добравшегося до куска хлеба. Не сказать чтобы Илье это не нравилось, но он еще собирался поговорить о походе в парк, а в возбужденном состоянии Накки совсем не могла мыслить. Да и ее внезапные поучения не пришлись ему по вкусу. Он осторожно, но твердо положил руку ей на плечо и произнес:

— Накки, я уважаю вашу вековую мудрость, но о том, что такое семейная опора у людей и чего она стоит, уж точно знаю побольше тебя. И как-нибудь сам разберусь с этим вопросом, даже если ты хочешь мне блага.

Девушка опомнилась и посмотрела на него растерянно, без привычной бесстрастной улыбки. Илья понял, что задел Накки за живое, но не собирался церемониться и сказал мысленно: «Ничего, иногда нужно потерпеть, ты сама мне так говорила». А уж духов нельзя баловать, обманываться обиженным взглядом, иначе непременно сядут на голову, — это ему было известно еще из записей прабабки Кайсы.

[1] Мое золото (фин.)

Глава 6. Очень дождливая ночь

Вечером в пятницу Илья с Яном прибыли в гостиницу и устроились в «семейном» корпусе. Несмотря на ноябрь, постояльцев здесь было довольно много, и для гостей с детьми сдавались номера из двух маленьких помещений. Внутри было очень уютно и красиво, хоть и без лишнего декора — стены обиты деревом, крепко сбитая мебель старых образцов (Илья успел профессиональным взглядом оценить ее стиль и качество), пуховые одеяла и белье с ручной вышивкой в виде птиц, рыб и растений, букеты и гербарии из сухих листьев, бутонов и колосьев в каждой комнате. Они источали целебные запахи, помогающие расслабиться и уснуть. Но самым интересным было освещение — мягкий рассеянный свет лился из неизвестного источника, переливаясь и играя разными красками, от золотистой до нежно-голубой.

Накки уже познакомила Илью с многими духами, которые здесь постоянно обитали и служили, — домовые и банники хлопотали по хозяйству, лесовики и водяные охраняли прилегающую территорию и снабжали гостиницу рыбой, ягодами, грибами и мелкой дичью. Он быстро привык их различать по затейливым амулетам: домашние духи плели их из фасоли, кофейных зерен, серебряных монет, банные — из мешочков с углем и сухих листьев, лесовики — из хвойных чешуек и ягод, а водяные — из ракушек, плавников и высушенных лягушачьих лапок. Кроме того, домовые обычно носили обувь — сказывалась долгая жизнь бок о бок с людьми, а духи природы в отсутствие постояльцев всегда ходили босые. Роднило их всех, помимо клыков и когтей на руках, нечто неуловимо дикое, первобытное в красивых и невозмутимых лицах.

К ужину Илья с сыном спустились в ресторан, где собрались другие постояльцы. У входа их встретил уже немолодой, но крепкий и широкоплечий дух с седой бородой и золотой сережкой в ухе. Поверх алой рубахи у него красовался амулет из клубочка ниток, пучка колосьев и маленького зеркальца. Он приветливо улыбался, но в его зеленовато-серых глазах Илья сразу заметил какое-то лукавство.

— Доброго вечера вам! — промолвил он низким бархатным голосом. — Меня зовут Коди-Халтиа, я здесь за старшего и обычно глаза людям стараюсь без нужды не мозолить. Но сегодня хозяин просил лично вас встретить и проследить, чтобы ужин вам понравился. А эту красавицу зовут Сату — она моя дочь и главная помощница.

Сату подошла по зову отца и поклонилась. Ее ярко-рыжие волосы были заплетены в густую косу с разноцветными лентами, вместо платья она носила зеленую кофту с бахромой и кожаные штаны. Но особенно Илью впечатлила позолота на ее когтях и колечко в носу, как у городской девчонки-неформалки.

— Очень приятно познакомиться, — улыбнулся Илья. — А это мой сын, Ян, я наконец решил ему показать, как вы здесь живете.

— А нам-то как приятно! — весело отозвалась Сату. — Тебе у нас нравится, Ян?

— Ой, тут здорово! — сказал зарумянившийся мальчик и пожал протянутую ею руку.

Затем домовые проводили их к накрытому столу. Главным украшением зала был огромный гобелен с изображением огнедышащего змея, летящего по ночному небу. Столы накрыли заранее, с праздничной щедростью, — лапландский сыр с джемом, душистые овощные запеканки, моченая клюква, ломтики сельди с луком, мягкий ржаной хлеб, картофель, посыпанный зеленью, и мясо со сметаной и грибами. К чаю и кофе также предлагались сладкие пирожки и крендельки.

— Ничего себе сколько вкуснятины! — восхищенно сказал Ян. — Что же тут на Рождество будет?

— Вот мы скоро и узнаем, — улыбнулся Илья. — Здесь вообще полно интересного! Вот завтра мы с тобой погуляем у озера, покажу тебе валун, разбитый молнией, — о нем много легенд ходит.

Мальчик воодушевленно кивнул, дуя на горячий картофель. Тут к ним подошел высокий пожилой мужчина, которого Илья раньше не видел, но быстро догадался, что это хозяин гостиницы. Прежде он держался в тени, и молодой финн знал только то, что его зовут Антти Пайккала и он давным-давно приехал в Питер из города Вантаа на юге Суоми. Теперь же старик решил показаться ему на глаза, и Илья быстро понял, что имеет дело с настоящим колдуном, могущественным, хитрым и куда более умелым, чем он сам.

Он был широк