— Говорила ведь, уезжай, пока не поздно… Глупая.

И показала пальцем на сундук — тот стоял с открытой крышкой с самых похорон, потому что они искали то документы, то платье на похороны…

Крышка на сундуке, словно ее толкнули, резко, со стуком, захлопнулась. Соня подскочила на месте и… проснулась.

Комнату освещали вспышки молний. Грохотал гром.

Кап-кап-кап…

Страх замер в горле противным комком. Она лежала под одеялом и, как в детстве, боялась даже пошевелиться. Впервые пожалела, что решила остаться.

Кап-кап-кап…

Стекла дребезжали от басовитого ворчания грозы.

Кап-кап-кап…

Когда спустя пару минут ничего не изменилось и кошмар начал отпускать, она смогла даже убедить себя, что ничего страшного не случилось. И непонятного… тоже. Ну, капает вода — вероятно, она во сне слышала этот звук, к тому же невольно испытывала вину перед бабушкой за то, что не выполнила обещание — вот и сплелось сновидение.

Кап-кап-кап…

И за нее никто эту лужу не уберет. Вообще, не обязательно, что протечка именно в спальне, так?

Но вода сочилась именно из-за неплотно прикрытого окна в спальне бабушки. Лужица уже собралась на подоконнике и теперь тонкой струйкой выливалась на пол, там просачиваясь сквозь щели в досках дальше в подпол.

Сундук стоял открытым настежь.

Соня застыла на пороге, опасливо глядя на него. Потом убедилась, что на кровати точно никого нет, буквально силком возвращая себя в реальность. Все это объяснимо. Очень просто и логично — как и почти все, что происходило с ней в Тальске.

Она заставила себя сходить за тряпкой — возвращалась опасливо и настороженная, но сундук по-прежнему стоял с откинутой крышкой (да и как бы она захлопнулась, тяжеленная⁈) и в комнате, кроме нее, никого не было.

Только теперь Соня начала успокаиваться.

Глава 6

Утро выдалось на удивление ясным и солнечным. Гроза ушла дальше, теперь на горизонте были видны только очертания выцветающих под солнцем кучевых облаков, да изредка пролетали над головой опоздавшие тучки. Соня проснулась ближе к обеду и теперь лениво бродила по дому, пытаясь привести мысли в порядок. Блины кончились, осталась только овсянка на воде и вдохновения она не вызывала. Готовить тоже не хотелось — после полной переживаний ночи девушка чувствовала себя вялой мухой, ползающей по теплому оконному стеклу. Она не сразу вспомнила о курах и подумала, что стоит, наверное, отдать их кому-нибудь — тетке Томе, например, хотя идти к ней сейчас не хотелось. Было неловко за подсмотренный ночной спектакль. Поэтому она предпочла занять себя другими делами и к обеду отправилась в больницу. Точнее, в морг. Он находился аккурат напротив злополучного агентства «Дракулешти» которое она обогнула по широкой дуге, с омерзением вспоминая Мирчу Владовича и его ледяные руки. То ли дело его сын — за что вообще старикану такое сокровище?

На улице светило солнце, но ветер был холодным и она привычно уже замерзла. Такое ощущение, что в Тальске вовсе и не лето, хотя местные ходили в футболках, пока Соня ежилась в ветровке. Но в морге было еще холоднее — от бетонных стен буквально веяло стылостью и она с недоумением косилась на патологоанатома, лениво смотревшего на нее. Он был одет в рубашку с коротким рукавом. Зеленоватый цвет формы ему определенно не шел, от этого синяки под глазами становились совсем уж устрашающими. На ее запрос он так же медленно, никуда не торопясь, пощелкал мышкой и выдал копию заключения, которое и так уже было у Сони на руках.

— Что это? — растерялась она.

Патологоанатом (Черных В. В. — сообщал бейдж) медленно протянул руку, забрал листок и прочитал заголовок. Вернул ей.

— Я не это просила, — призвав себя к спокойствию, проговорила Соня. Она уже поняла, что Черных В. В. ее раздражает и, видимо, получает от этого удовольствие. Было в нем что-то неуловимо мерзкое, как у… как у Мирчи Владовича, вот. Такая же даже на вид нездоровая кожа, горячечный блеск глаз и влажные, красные губы. — Мне нужно подробное заключение. Отчет или как там это называется? Вы ведь вскрытие проводили?

— Ах, это, — ласково улыбнулся патологоанатом. — Простите, никак не могу. Вдруг вы незабвенной вовсе и не родственница?

— Почему вы тогда так спокойно выдали мне предыдущее заключение? — опешила Соня.

— Ну, вы ведь ее хоронили, — пожал плечами тот. — Свидетельство о смерти показали. А для других документов будьте добры предоставить доказательства родства, написать заявление… и, в течение двух недель…

Да он издевается! Бюрократ хренов. У нее закралось нехорошее подозрение, что дело тут вовсе не в бумажках. Соня много слышала о так называемой «кладбищенской мафии», но сама ни разу не сталкивалась — вплоть до похорон бабушки. И теперь подумала, что если уж Мирча Владович прибрал к рукам ритуальные услуги, то почему бы ему не посадить на хлебное место в морге своего человека? Видно, здесь принято дополнительно оплачивать подобные услуги?

Проблема была в том, что она понятия не имела как давать взятки. Вот так, родители были людьми принципиальными, не научили. А бабушка учила таких вымогателей еще и наказывать.

Но уйти ни с чем было бы совсем глупо.

Пересилив себя, она с плохо скрываемым отвращением спросила:

— А есть какой-то другой способ получить полный отчет о вскрытии? Без бюрократической волокиты.

— Есть, — улыбка патологоанатома стала совсем уж вурдалачьей. — Но об этом вам не со мной надо говорить. Шеф просил передать, если нужна помощь — обращайтесь!

— Шеф?

— Перейдете через дорогу, там и отыщете, — ласково ответили ей. — Только аккуратнее, через пешеходный переход, а то иногда здесь так гоняют, так гоняют… Зато везти далеко не надо.

Под эту мрачную шутку она вывалилась обратно на улицу, от души хлопнув дверью.

Понадобилась пара минут, чтобы успокоиться — Соня спряталась от солнца и ветра в сквере, села на скамейку напротив агентства ритуальных услуг и, пользуясь скрывающей ее тенью и проезжающими машинами как прикрытием, осмотрела витрины «Дракулешти», прикидывая, там ли Мирча Владович. Идти к нему не хотелось — да она и не собиралась. Если уж на то пошло, Соня