Женщина расстроено комкает пальцами передник, рассеянно переводит взгляд с меня на Картена и вздыхает:

— Пойду, отдам распоряжение, чтобы подготовили дополнительные комнаты, заодно предупрежу работников, чтобы накрыли снедь консервирующими чарами. Ужин-то готов. Ох, только чтобы с Ульяной всё было хорошо. Бедная наша девочка.

— Хинис, — окликаю женщину несколько нервно. — Мне освободить комнату Ульяны?

— Нет, что ты, детка. Ульяна с Адрианом обоснуются в других совместных комнатах, — тут она замечает по-прежнему прожигающий во мне дыры взгляд Картена и изумленно моргает, смещает потерянный взгляд на меня, снова на Дина. — А-а-а… Вы… Вы что… Вы предначертанные? Простите, дети, я плохо разбираюсь в ваших этих, гм, парах.

— Нет! — поспешно заверяю. — Мы не пара. Дин — друг моей семьи, — и мой нянька, добавляю про себя ворчливо.

— О, ясно. Оставлю вас, ладно? — делает шаг и вновь осекается. — Или вы голодны? Простите мою рассеянность. Случай Ульяны немного выбил из колеи.

— Всё в порядке, мы понимаем. Подождем остальных и известий о Льяне.

Хинис кивает с понимаем, задерживает на Дине странный взгляд и удаляется.

Мы остаемся с Картеном совсем одни. Гулко сглатываю, медленно поворачиваясь к своему «няню». Между нами повисает пауза, только горячий взгляд трогает невидимыми уверенными пальцами моё пылающее лицо, впрочем, пылает оно у меня только в мыслях, а на деле такое же фарфоровое, как и обычно. В очередной раз спасибо маме за папу, хах.

Честно говоря, меня так и раздирает от желания мотнуть хвостом и сбежать к себе в комнату, заперевшись на множество замков. Вот только такой детский поступок себе позволить никак не могу: Картен и без того плотно считает меня малым ребенком. А уж после того письма… У-у-у-у, стыдно так, что хочется провалиться под пол.

— Можешь уже начинать читать нотации, — ворчу, не выдерживая этой потрескивающей от напряжения тишины.

Красивое хищное лицо Дина по-прежнему не выражает никаких эмоций.

— Я не твой отец, чтобы читать тебе нотации, Снежана.

Несколько хриплые нотки в стальном тоне Дина наждачкой проходятся по моим натянутым до струнного звона канатам нервов. И почему от такого ответа мне хочется одновременно заурчать довольной кошкой и яростно зашипеть? Лизнула клыки.

— К счастью, для нотаций отца я слишком взрослая. Как… они? — не могу не спросить.

— В порядке.

— И… отец? — недоверчиво.

— Айсар был очень зол, но он принимает твоё право на собственные решения.

Облегченно выдыхаю. И вновь настораживаюсь, подумав об Ульяне.

— Ульяна знала о своем положении, не так ли? — не поверю, если не знала. Дин кивает, подтверждая мою мрачную догадку. — В таком случае, в чем была необходимость так сильно рисковать, отправляясь сюда?

Четко осознаю. Дело не в хотелках Дина достать меня, да и он сам не стал бы рисковать положением и здоровьем ведьмы, значит, случилось что-то из ряда вон, а если с родными ведьмы всё в порядке, тогда я не понимаю мотивов. Мои умозаключения Картен с одобрением читает на лице.

Судорожный вздох и едва слышный шепот:

— Что такого страшного приключилось, Дин? Зачем вы здесь?

Пружинистые, бесшумные, по-настоящему звериные шаги, самый загадочный оборотень Аррет так близко, что его дымчатый запах с примесью пепла, кострища и мяты заполняет до донышка легкие, шершавые пальцы обрисовывают овал лица, большой оглаживает нижнюю губу, прикрываю от наслаждения ресницы.

— Такая красивая, — сердце дрогнуло и устремилось в пятки. — Желанная. Бесценная. Ты знаешь, насколько мне дорога, моя снежная девочка?

Великие предки!!! Это… это говорит мне он? Это, правда, слышат мои уши? Обалдело распахиваю глаза, недоверчиво таращась на мягко улыбающегося мне оборотня. Между прочим, Дин Картен вообще не улыбается, точнее, до крайности редко!

И тут он говорит нечто такое, от чего у меня падает челюсть.

— Эти три дня думал: с ума сойду без возможности видеть тебя хотя бы издалека… — прижимаю палец к мужским необычайно твердым губам.

— Стоп. Какие три дня?! Дин, я в Реа от силы часов восемь, никак не три дня.

Зеленые с желтыми крапинками глаза наливаются завораживающей чернотой с алыми всполохами, напоминая врата в саму бездну. И почему-то мне кажется: гнев оборотня связан совсем не со странными играми времени.

Глава 22

На этот раз говорить о какой-то невозмутимости со стороны Дина точно не стоит, на его лице крупными буквами: бессовестная девчонка! Меня снова пронзает острый укол стыда, вот только я очень не люблю не понимать, когда вокруг происходит какой-то лютый трендец. Говорят, это семейная наша черта, присущая снежным, а лютый трендец стопроцентно происходит. И желаемые фразы из уст Дина Картена, которые так часто хотела услышать в своих мечтах и даже неоднократно проигрывала, — тому подтверждение.

Приподнимаюсь на носки в попытке дотронуться до лба Картена на предмет жара, он перехватывает мою конечность и целует пальчики, что совсем — пулей через висок, то есть, выбивает моё душевное равновесие напрочь. Это точно мой Дин? Очень непохоже.

Картен закатывает глаза, одно плавное движение — и я у наглого оборотня на плече, он уверенно берет курс на спальню Ульяны – моё временное место жительства, взлетает по лестнице, принюхивается и поворачивает в нужном направлении. Из другого крыла выходит чем-то очень озадаченная Хинис. Заметив нас, она ошеломленно застывает, прижимая руки к груди.

— Снежана?! Нужна помощь?

Отрицательно машу рукой и вздыхаю. Против танка-Картена не попрешь, точно говорю.

Женщина выдавливает понимающую улыбку, и Дин втаскивает меня в комнату Льяны, делает широкий шаг к постели и выгружает предельно осторожно на неё.

— Проявление тиранских замашек было обязательно? — ворчу, поправляя жилет.

Картен устраивается рядом, прикасаясь ко мне титановым бедром.

— Не обязательно. Не мог упустить шанса поносить на руках свою пару.

Возмущенно вскидываю голову, а у самой внутри всё трепещет. Пара? Не может быть. Принюхиваюсь. На языке — острое разочарование, даже зверь скулит.

— Я не твоя пара, двуликий!

— Моя, — горячий шепот, мятно-костровое дыхание кружит голову.

— Нет!

— Да, Снежа, да, — в самые губы.

— Нет!