Я кивнула в сторону Элин и Пим:

– Вас-то понятно чем раздражаю: ничего не делаю, так еще и тряпкой влепила. Ты, Брик, здесь за отсос. А ты, Лорелей? Обижена, что принц тебя больше не трахает? Бедняжка Лори, Его Высочество предпочел ей какого-то человека. Еще и заставляет прикрывать и нянчиться с ней.

Желваки заплясали на ее лице. Факел в руке дрогнул.

– Закрой свой рот.

– А знаешь, как он тебя называет? – Легкий хохот отразился от влажных стен. – Субретка. Навязчивая субретка. Н-да… Любовь принца так переменчива.

Лорелей замахнулась факелом.

– Я сказала заткни…

Я тут же перехватила его и с силой толкнула эльфийку на Пим и Элин, чуть не упав сама из-за связанных ног. Волосы Лорелей мгновенно вспыхнули, и огонь юрко перепрыгнул на других служанок. Они заверещали, бегая из стороны в сторону, пытаясь потушить друг друга.

Черт! Это не входило в план!

Расправившись с узлами на ногах, я рявкнула застывшему Брику:

– Помоги потушить этих куриц, ты, кусок дерьма!

Конюх встрепенулся и поспешил затолкать двух недотеп под лейку душа. Лорелей судорожно черпала воды из наполненной чаши. Я схватила ее за макушку и погрузила в воду. Эльфийка мотала головой, уперевшись ладонями. Сжав губы, я держала крепко, попутно туша очаги на платье.

В какой-то момент разыгрался азарт продержать ее чуть дольше. Она и так думала, что я собираюсь ее утопить. Какая нелепая смерть – захлебнуться в раковине.

Нельзя. Куча свидетелей. Не здесь. Не сейчас.

Я выдернула ее за волосы. Лорелей рухнула на пол, давясь водой и хапая воздух. Вид у нее был жуткий: некогда длинные пшеничные волосы свисали короткими обгоревшими паклями, на щеке краснело пятно, одежда порвана, руки дрожат, еле удерживая тело.

– Ты… ты пыталась убить ее! И… нас тоже! – взвизгнула Пим. – Я сейчас же пойду к Селин!

Та уже сорвалась с места, но подружка придержала ее за руку.

– Пим, стой. Расскажешь Селин и нас заложишь.

– Именно! Пошли вы все, – сплюнул Брик и попятился к выходу. – С меня хватит, я ухожу. Разбирайтесь сами.

– Но… как же?!

Конюх отмахнулся и вышел из душевой. Лорелей подняла на меня заплывшие кровью глаза. Ненависть со страхом бок о бок ютились во взгляде.

Что? Думаешь, мы квиты? Как бы не так. У меня было очень скверное настроение, но ты умудрилась еще больше изговнить его.

Я резко схватила ее за щеки, там где был ожог, и злобно прошипела:

– А теперь, Лорелей, ходи и оглядывайся. – Эльфийка жалобно пискнула. Я нехотя расцепила пальцы, небрежно отшвырнув ее. – Ты – труп. Ты, сука, труп.

* * *

Фэлис нервно теребила ажурные манжеты платья, украдкой поглядывая на дверь в покои Вилиана. Им не разрешали видеться. Ей запретили даже навещать его, пока тот лежал в лазарете.

Она долго размышляла о случившемся. Глубоко внутри Фэлис всегда знала, что рано или поздно об их связи узнают все. Это было неправильно. Все, что они делали, было аморально и мерзко. Она не раз обсуждала это с братом. А он всегда отвечал: «Разве в обществе любовь между братом и сестрой считается аморальной? Разве две, такие одинокие и родные души, не могут соприкасаться и телом?»

Глаза вновь защипали слезы. Она уже приняла решение, проведя бессонные ночи в раздумьях, подбирая нужные слова. Так больше не могло продолжаться. Это пора прекратить. Пусть от этого позора семейство Уайтов не отмоется никогда, но ей еще есть что терять. Еще можно как-то склеить эту разбитую чашку и пить из нее.

Дориан.

Фэлис набрала в легкие побольше воздуха, пытаясь удержать решимость в узде, и сделала шаг. Из комнаты брата вышла служанка с ведром в руках и при виде леди Уайт почтительно присела.

– Господина Вилиана сейчас нет в его покоях, миледи.

Легкий укол досады коснулся прекрасного лица Фэлис.

– А где он может быть, тебе известно?

Молчание. Служанка потупилась, боязливо сжимая ручку ведра.

– Миссис Уайт запре…

– А я – мисс Уайт, разрешаю. Говори, – слова Фэлис кнутом хлестнули служанку, что та вздрогнула. – Я не стану рассказывать матери.

– Он должен быть в кабинете господина Брэннуса. Лорд Вилиан говорил, хочет поработать, – запинаясь, ответила эльфийка и моляще взглянула на госпожу, прося позволения уйти.

– Хорошо, – кивнула Фэлис и, эльфийка вмиг убежала.

Лорда Брэннуса не было в поместье. Он игнорировал дочь с того случая. Лорд даже отказался ехать из столицы с детьми в одном вагоне поезда. Не мог смотреть на них. Но Фэлис этому и рада: даже при мысли о разговоре с отцом, ее щеки всякий раз рдели от стыда и страха.

Тонкие пальцы едва коснулись кованной ручки двери в кабинет отца, как послышался голос Жозефин Уайт:

– Даже не смей.

Фэлис лишь сильнее сжала пальцы.

– Это не то, о чем вы подумали, матушка.

– А что я должна подумать? – невозмутимо спросила миссис Уайт.

Она источала ту самую материнскую власть, перед которой дитя сжимается, теряя запал проказничать. Фэлис начала покидать решимость, но заставила переступить через себя. Сердце забилось чаще.

– Что же, вы можете остаться и послушать. Я должна поговорить с братом и… так будет лучше для нас обоих.

С этими словами она вошла в кабинет, громко хлопнув дверью. Внутри закопошилось незнакомое чувство – она впервые пошла наперекор матери.

Вилиан вскочил с кресла, отложив бумаги в сторону.

– Ты повздорила с матушкой?

Фэлис заправила пряди за ухо, бегло осматривая брата. Его рука все еще была в бинтах и подвязана к шее, от мелких ссадин на лице не осталось и следа, но более сильные ушибы еще отдавали красным. У потомков хорошая регенерация, но не такая, как у членов династии Биствиллахов.

Леди Уайт сделала пару неуверенных шагов, сцепив вспотевшие пальцы.

– Нам… нам нужно поговорить. Как ты?

Вилиан еле заметно улыбнулся. На лице залегла тень неподдельной радости из-за этой встречи. Он притянул сестру для объятий, уткнувшись носом ей в шею. Фэлис сделала глубокий вдох и провела рукой по его спине. Она подозревала, что брат поймет ее неправильно, приняв нервозность за трепет встречи.

– Я так скучал по тебе. Ты пошла против воли матери, лишь бы увидеться со мной.

Отстранившись, Вилиан нежно погладил