– Я очень переживала, – ей в плечо выдохнула Журавка. – Лазарь предупредил, что первая ночь после твоего дня рождения станет самой тревожной. Вечники редко бывают терпеливы. Алеша полночи дежурил у твоего дома, а меня с собой не взял.

– Правильно сделал. И ему не нужно было – смертные ничего не могут сделать против вечников, – воспроизвела Лида усвоенное с чужих слов знание.

– Я знаю, но ведь Лазарь-то всего один. Его друзья из разных стран предлагали помощь, но он всем запретил соваться. Сказал, что не хочет никого втягивать, и вообще – поднимать волну. Мир вечников узок, если начнется суета вокруг тебя, это привлечет внимание тех, кто пока не в курсе, что ты – Наследница. Если такие несведущие в принципе существуют, – жалобно хмыкнула Мила.

Весна в изумлении взирала на свою смертную подругу, которая так запросто ориентировалась в мире вечников. В Лидином мире, но ей пока еще бесконечно чужом, пугающем и враждебном. В который она даже не верила до конца, но вообразить такой крупномасштабный розыгрыш со стороны самых близких было еще сложнее.

К ним поднялась Вера, принесла поднос с разложенными по блюдечкам соблазнительными остатками пиршества. Лида вдруг ощутила, как зверски она голодна, вчера ничего в горло не лезло, а потом такая тяжелая ночь. И цапнула подсохший бутерброд с икрой и лимончиком, с наслаждением запила его горячим сладким чаем. Мать не задержалась, плотно прикрыла за собой дверь.

– Сегодня моя очередь рассказывать тебе о периоде, который ты забыла, – сообщила Журавка и сильно покраснела. На еду и чай она даже не посмотрела, так волновалась. – Могу начать с нашего знакомства во дворе школы, первого сентября. Но, если у тебя есть вопросы, то лучше с них…

– Ты насчет Алеши? – догадалась Лида. Этот момент ее не слишком волновал, но подругу нужно было успокоить.

– Да, – выдохнула Мила, капельки испарины выступили на ее выпуклом лбу. – Лазарь наверняка тебе рассказал, что Санин был твоим парнем, и что он умирал. Только ради него ты и связалась с этой чертовой Книгой талантов! Я на твоем месте так же поступила бы!

И закрыла лицо тонкими, почти прозрачными руками. Настал черед Лиды ее обнимать, прямо через стол.

– Да, сказал. Но, Милка, если ты насчет того, что вы теперь с Лехой вместе, то тут и говорить не о чем…

– Нет, есть о чем! – отчаянно замотала головой Журавка, рассыпался короткий хвостик шафрановых тонких волос. – Меня это ужасно мучило, хотя вы расстались еще до того, как Судьи тебя лишили памяти. Было много причин: Алеша не смог сразу принять то, что ты вечница, а ты все время сражалась, защищала друзей, семью, город в целом. А потом, когда мы с тобой заново познакомились, помнишь, я представила Алешу как своего парня? Так вот, тогда это не было правдой! Нам пришлось тебе солгать.

– Ой, а зачем? – от всей души удивилась Лида.

– Потому что Леша хотел и дальше общаться, дружить с тобой. Пережитое очень нас сплотило, но ты все забыла. Если бы я просто представила его, как своего знакомого, не факт, что он бы влился в нашу компанию. Ну, вспомнила бы ты, что когда-то училась с ним в первом классе – ты, кстати, на этот раз сама его почти сразу узнала. Только мало ли кто с кем учился.

– Я ведь могла заново в него влюбиться, – ужаснулась Лида. – С первого взгляда, ага.

– Да, это тоже было проблемой, – очень серьезно подтвердила Мила. – Алеша сильно переживал. Тогда мы решили сказать, будто мы с ним – пара. Это снимало многие вопросы.

– И очень правильно решили, – одобрительно покивала Весна. – Но потом это стало правдой, ведь да?

Мила кивнула и на этот раз покраснела так, что превзошла в этом деле саму себя. Пришлось даже подуть на ее лицо, чтобы совсем не сгорела.

– Угу. Мы много времени проводили вместе. Лучший друг Алеши Марат ушел вместе с Анной, чтобы похоронить в веках Книгу, здесь у него остались маленькие брат и сестра. Их отец погиб, мать куда-то сгинула – они сектантами были – и Санины малышей взяли на воспитание. Пока что опека, вдруг мать обнаружится, но мечтают усыновить, конечно. Мы с Лешей очень много ими занимались, чтобы хоть не пугались каждого звука, играть научились и перестали прятать еду про запас. Лешина мать вынуждена была лечить мужа, Евгения Львовича – он с трудом восстанавливался после тех событий в нашем городке. А мы малышам были как родители в тот год – вот и сблизились, понимаешь?

– Конечно понимаю, Милка ты моя! И я за вас ужасно рада.

Лиде хотелось поскорее закрыть скользкую тему. Но не такова была Журавка, чтобы щадить себя.

– Я с младших классов была влюблена в Ворона… то есть в Марата Вельшина, – пояснила она в ответ на удивленный взгляд Весны. – Это была безответная любовь, но я верила, что она навсегда, иначе какой вообще смысл в любви? Думала, я с этим чувством и состарюсь. Потом Марат полюбил Анну, наплевал на то, что она старше его на века, что она вечница. И ушел с ней в прошлое. Сперва для меня ничего не изменилось, но потом однажды пришло осознание: я вроде как наказываю весь мир и себя за то, что полюбила безответно. Ну, состарюсь я в одиночестве, не дам никому любви, не рожу детей – какой в этом подвиг? И я сумела, понимаешь? Было трудно, но теперь я точно знаю, что люблю Алешу – иначе, чем Марата, но люблю. Вот, все сказала!

Мила с явным облегчением откинулась на спинку стула и выпила залпом чашку остывшего чая. Лида глядела на подругу с восхищением: как же Милка серьезно относится к жизни! А вот она сама где-то в перерывах между приключениями разлюбила Санина – и не чувствует за это никакой вины.

– Мил, – начала Весна осторожно. – У меня тоже к тебе деликатное дельце. Ну, чтобы быть в курсе. В общем, Лешку я тогда разлюбила, а почему? В смысле, может я в кого другого втрескалась?

Журавка подняла на нее смеющиеся глаза:

– А есть предположения?