Андрей и Слава рассказали обо всем, что смогли узнать о жертве, и ушли, а я остался в кабинете с отчетом и вихрем непоседливых мыслей. «Не поторопился ли я с выводами?» – думал я. Конечно, мотив напрашивался сам собой, но не могли ли убить Галину Фёдоровну по личным обстоятельствам? Судя по характеру жертвы, это не менее вероятно, чем убийство из-за отказа выдать книги незарегистрированному человеку.

В окно запрыгнул кот. Посмотрел на меня большими желтыми глазами и, потянувшись, перепрыгнул на рабочий стол, раскидав бумаги.

– Ну и наглец же ты! – беззлобно выругался я. – Не мог как-то аккуратнее прыгнуть?

Рыжий вместо ответа ткнулся мордой в мое плечо, после чего улегся, подставив пузо для «почесушек». Я из вредности решил не гладить его и начал собирать бумаги. Кот огорчился, конечно, но мстить сразу же не стал. Пришлось нагло сдвинуть Рыжего на край стола и, проигнорировав его презрительный взгляд, разложить бумаги снова. «Но если кто-то хотел убить ее по личным мотивам, то зачем было приходить в библиотеку? Ведь было бы проще сделать это на улице или у нее дома. И среди эмоций не явно, но прослеживалось желание что-то заполучить, – вспомнил я об энергетических линиях. – А если некто хотел получить, например, фамильную драгоценность?»

Спустя час я сдался. Отправил Степаныча и Славу к родственникам погибшей, а сам погрузился в изучение общих данных о погибшей и очень удивился, узнав, что Галину Фёдоровну даже выдвигали на должность управляющей городом, но она отказалась. В который раз поразился тому, что люди, живущие рядом, хранили такой груз прошлого, что было сложно поверить.

Тем временем рабочий день подошел к концу, и желудок не преминул напомнить мне о том, что обед я пропустил. Пришлось собрать бумаги и, выкинув кота обратно в окно, выйти на улицу. В том, что рыжее котейшество всенепременно мне отомстит, я не сомневался. Но это будет потом.

Лето потихоньку приблизилось к своему завершению, вечерами уже становилось прохладно. Я шел домой, рассматривая знакомые улицы, и удивлялся тому, как внезапно покраснела рябина. Привычное примелькалось настолько, что я перестал замечать его. Наверное, снеси завтра один из домов, и я пролечу мимо пустого места, даже не заметив, что что-то изменилось. Глубоко внутри сжала свои пальцы холодная грусть. Сегодня погибла женщина. Умерла не от старости и не потому, что пришло ее время, просто некто решил, что его желание важнее чужой жизни.

Я понимал, что таких, как он, немало, и грустил даже не из-за внезапной смерти библиотекарши, а потому, что через пару месяцев все привыкнут к тому, что ее больше нет, а через год память о Галине Фёдоровне останется раной лишь для ее родных. Но в этом и суть жизни. В ее сменяемости, в постоянном течении и переплетении разных потоков…

Дарья встретила меня на террасе. Крепко обняла и, не проронив ни слова, повела ужинать. «И как она всегда догадывается, что я голодный? – снова удивился я ее проницательности. – Или это общая женская черта?

Да нет, это уникальная способность Дарьи – всегда чувствовать, когда со мной что-то не так. Ведь не может моя жена не быть самой потрясающей и невероятной».

– Пообещай мне, – попросила Дарья, когда я поел, – что найдешь того, кто это сделал.

– Тебе не надо просить, – устало улыбнулся я. – Я обязательно найду ее убийцу. Найду и посажу.

Дарья кивнула и, как и прежде, замолчала, глядя на озеро. Я проследил за ее взглядом и успел заметить одинокого ястреба, кружащегося над водной гладью. Уставшее солнце уже склонилось над дальним берегом, напоминая о приближении осени. В воздухе появились едва заметные нотки предстоящей прохлады.

Дарья поправила непослушную прядь светлых волос, отросших почти до поясницы, и мое сердце снова дрогнуло: вспомнился тот день, когда она рассказывала мне о Павле и так же грустно смотрела на озерную гладь, тем же жестом поправляла непослушные волосы. Тогда я впервые всерьез подумал о том, что не хочу оставлять здесь эту девушку одну.

– Ты чего? – с грустной улыбкой спросила Дарья.

– Рад, что остался здесь, – просто ответил я и удовлетворенно хмыкнул, заметив, как блеснули ее желтые глаза.

– Еще бы ты был не рад, – самодовольно ответила Дарья. – Где еще тебя будут так вкусно кормить?

Я заметил хитринку в ее взгляде и засмеялся:

– Как ты догадалась? Я ведь только из-за еды и остался. Смотри, как растолстел!

Дарья легонько ударила меня кулаком по ребрам и притворно насупилась.

– Ну скажи честно, ты же специально так вкусно кормила меня, чтобы я остался? – продолжил я поддевать жену.

– Конечно. Надо же было продукты на кого-то переводить. Особенно те, у которых срок годности кончается, – ехидно улыбнулась она.

– Ты рискуешь потерять репутацию и ценного поедателя.

– Насколько я помню, этот ценный поедатель уже давно не платил за обеды, – приподняла брови Дарья.

– Фу, как некультурно попрекать деньгами за еду! – делано возмутился я.

– Завтра пойдешь обедать в ресторан на площади и расскажешь им эту сказку, – ухмыльнулась Дарья.

– Я другим заплачу, – подмигнул я.

– Решишься на оплату обеда натурой? – хмыкнула Дарья. – Как низко ты пал вдали от столицы!

– Что ты понимаешь о падениях, моя дорогая!

– Ну, что ж… – протянула она. – Раз иначе не получается, то я согласна, – и чуть смущенно улыбнулась.

«До чего же очаровательная у меня жена, – в который раз восхитился я, – мне определенно повезло».

Дарья искоса посмотрела на меня и ухмыльнулась, словно поняла, о чем я подумал.

– Пойдем, – позвала она, и я пошел, как всегда, не спрашивая, куда и зачем.

Мы вышли на улицу и нырнули под своды древесных ветвей. Спустились по тропинке и подошли к тому самому бревну, на котором познакомились три года назад. От воды заметно тянуло прохладой, но нагретый за день песок еще не отдал тепло, и мы утопили в него ноги. Дарья оперлась о бревно руками и прикрыла веки, повернувшись к гладкой поверхности озера.

– Как думаешь, за что ее убили? – спросила она.

– Пока рано делать выводы, – вздохнул я.

– Но какие-то мысли же у тебя появились? Или пока нельзя об этом говорить?

– С тобой можно, – просто ответил я. – С тобой обо всем можно. – Я немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: – Мне кажется, что кто-то хотел получить некие книги или газеты, не зарегистрировавшись в библиотеке. Так себе мотив, конечно, но он напрашивается сам собой.

– Смотря что ему было нужно, – кивнула Дарья. – Если это какая-то специфическая литература,