5. Фёдор

Мелкие трещинки разбегались по асфальту ажурной паутинкой. Я медленно шел в Комитет, а за мной по пятам бежал Рыжий. Кот взял на себя обязанность присутствовать в Комитете на протяжении всего рабочего дня и ни разу не получил прогула. Весенний двухнедельный отпуск я за пропуск не считал. Все-таки там причина была более чем уважительной. Правда, как сложился отпуск у Рыжего, я не знал, но, судя по тому, что кот за это время похудел и обзавелся рваным ухом, скорее всего, неплохо.

Утро выдалось свежим, ночью пошел дождь, и умытый город только-только стряхивал с себя последние капли влаги. Площадь «Смены» пустовала, даже музыкант решил сегодня не играть. Да, он не изменил своей привычке выступать здесь практически каждое утро. Как ни странно, но за три года, что он играл в кафе, мы так и не узнали его имени. Мужчина всегда уходил от вопроса, а мы не настаивали. Его впустил Марик, а этого было достаточно.

Комитет встретил меня бодрым охранником, стоящим в дверях.

– Здравствуй, директор! – обратился он к коту. – И вам здравствуйте, заместитель, – привычно пошутил он, обращаясь ко мне.

Этого славного мужичка привел Степаныч. Сказал, что сосед вышел на пенсию, но загрустил от постоянного сидения дома. Я принял пенсионера с опаской, но вскоре понял, что жизнь Комитета с его приходом заиграла новыми красками. К каждому он нашел подход. Даже Нонна Никодимовна вся светилась в те дни, когда дежурил дед Дима. Называть себя иначе Дмитрий Никитич запретил в первый же день. Мы и не возражали.

– С добрым утром, дед Дим, – улыбнулся я, а кот протяжно мяукнул и загнул кончик хвоста.

Комитет пока пустовал. Я, по сложившейся в первые месяцы традиции, обычно приходил раньше, чем все остальные. Просматривал отчеты, думал, как улучшить работу. Еще я составлял учебные планы для школы волшебников при Комитете и сам вел большую часть предметов.

Волшебников в Мадане оказалось не так уж и много, а желающих взять на себя преподавание и того меньше. Ну и, откровенно говоря, даже мне пришлось сначала методом научного тыка изучать магию по найденным в источнике книгам, а потом уже составлять программы обучения. Все-таки за сорок лет многие знания оказались утерянными и даже сознательно уничтоженными.

Сегодня я, как и всегда, сидел в своем кабинете и, просматривая бумаги, слушал, как офис потихоньку наполнялся людьми. Вот с хихиканьем пробежала Таня, вслед за ней процокали каблуками Люда и Вероника. Чуть позже степенно прошла Нонна Никодимовна. Мужские шаги удалялись в другой конец коридора. Шаркающие принадлежали Степанычу, а быстрые и бодрые – Славе и Боре.

Утро проходило в обычной мешанине повседневных дел. Бегали сотрудники, периодически заходила Нонна Никодимовна с очередным отчетом, дважды заглянул Степаныч, чтобы рассказать о новых трендах у молодежи. Жизнь текла, и не было ни малейшего повода думать, что все изменится именно сегодня.

За последние три года наше отделение Комитета, как и везде, расширилось. Появилось подразделение, состоящее только из волшебников. Оно проверяло население, выискивая магов, которых регистрировали и отправляли учиться. Все шло своим чередом.

До этого дня.

В десять утра позвонили в приемную. Телефон периодически разрывался несносными трелями, поэтому в самом звонке не было ничего необычного, но в тишине, последовавшей после судорожного вздоха секретарши Патрикеи Сергеевны, слышалась паника. Я не выдержал, бросил красноречивый взгляд на кота, который нагло развалился на моем столе, после чего встал и вышел в приемную.

Секретарша сидела, прижав трубку к уху, и прикрывала ладонью рот. Стоило ей положить телефон, как я сел напротив, легонько похлопал по стойке рукой и спросил:

– Что-то случилось?

– Да, – кивнула женщина. – В библиотеке.

– Что произошло в библиотеке?

– Убили, – ответила секретарша и замолчала.

Я встал, налил ей стакан воды и, дождавшись, когда Патрикея Сергеевна выпьет и немного успокоится, продолжил:

– Кого, Патрикея Сергеевна?

– Библиотекаршу, – прошептала она и закрыла лицо ладонями.

– Вы ее знали? – догадался я.

Секретарша быстро закивала.

– Ступайте домой. Сегодня можете не возвращаться, – сказал я и вышел из приемной.

Степаныч сидел на своем обычном месте при входе в кабинет и задумчиво читал газету.

– О, какие люди! Парни, ну-ка, сядьте смирно! – шутливо приказал он молодежи.

Слава, Борис, Андрей и Миша приосанились и даже причесали пальцами волосы, как по команде.

– Молодцы, герои! – весело похвалил их Степаныч. – Чего случилось-то? – спросил он у меня, уловив настроение, и сразу стал серьезным.

– Библиотекаршу убили, – ответил я ровным голосом. – Давайте двое со мной в библиотеку, остальные – соберите все, что можно о ней узнать.

Со мной поехали Степаныч и Боря. При масштабах Мадана можно было дойти пешком, но статус обязывал, да и мало ли что может произойти на месте преступления и какие вещдоки придется оттуда забирать.

В машине молчали. Перед входом в библиотеку уже стояли две полицейские машины, возле которых скучали трое парней, явно недавно окончивших университет. Они лузгали семечки, с любопытством поглядывая на нас. Мы прошли мимо и оказались в просторном читальном зале.

Солнечный свет проникал внутрь сквозь огромные окна, и в его лучах танцевали пылинки. Обычно торжественно-умиротворенное помещение изменилось. Даже от входа было видно, что со стеллажей скинули книги, и они лежали разбросанные по полу, обнажив нутро деревянных полок. У некоторых книг были оторваны обложки, где-то валялись страницы. В углу тихонько всхлипывала молоденькая библиотекарша. Она делала это так тихо, будто даже сейчас боялась потревожить тишину читального зала.

Я знал, что девушка устроилась сюда совсем недавно, – об этом мне рассказывала Дарья, которая периодически заглядывала в библиотеку. «Расстроится», – подумал я про жену. Насколько я помнил, Даша ходила сюда в первую очередь, чтобы пообщаться с пожилой библиотекаршей.

Тело удалось увидеть не сразу, так как женщину погребли под грудой книг, из-под которой торчали лишь светлые туфли на небольшом каблуке да рука, прижатая увесистым томиком. Двое полицейских вполголоса опрашивали плачущую библиотекаршу. Остальные разбрелись по помещению, осматривая разгром. Степаныч подошел к телу и присел рядом.

– Зафиксировали? – спросил он у ближайшего полицейского.

Тот молча кивнул и снова вернулся к осмотру журнала выдачи книг.

Я провел рукой в воздухе, нащупывая энергетические линии. Перед внутренним взором открылась совсем иная картина.

Женщина не боялась. Но тот, кто убил ее, был в ярости. Что-то искал, но это и так было очевидно, иначе зачем тратить время на разбрасывание книг. Я присмотрелся. Женщина твердо стояла на своем, не давала человеку информацию. Но почему?..

Степаныч начал осторожно убирать книги, что покрывали тело несчастной