Змея, шар, Афродита, Амур. Как ни странно, такой набор вызывает смутное узнавание. Будучи ровесницей Петербурга, я видела, как строились все его здания. И на другой стороне Невы, той, откуда начинался город, есть дом, в украшениях которого попадаются все четыре детали.

Я помню времена, когда на том месте находился пустырь. Помню, как лет сто назад возводили и украшали тот дом, а я все гадала, почему суровый и деловитый хозяин, явно далекий от романтики, повелел сделать у себя на фасаде барельеф в виде Амура и Афродиты, или, как ее чаще называли люди, Венеры. Помню, как в конечном итоге сделала вывод, что смертные – это полнейшая загадка.

Тот дом окружен оградой, и верхушку каждой ее белоснежной опоры венчает шар, обвитый змеей. Среди множества украшений дома – барельефов, масок, кованых решеток – чешуйчатые тела змей запомнились мне больше всего.

В честь первого хозяина тот дом называют особняком Бранта. Понятия не имею, что внутри, но всегда останавливаюсь полюбоваться, когда попадаю в тот район. Сейчас я готова хвататься за соломинку, так что вызываю такси и отправляюсь туда. Вдруг таинственный Валентин отыщется где-то за змеиной решеткой?

Не уверена, что он именно тот, кто мне нужен, но надо же с чего-то начинать поиски – и спасение своей жизни.

* * *

Я выхожу из такси перед особняком, облицованным светлой плиткой. Улица шумная, мимо проносятся машины. В арке дома висит старинный фонарь. Вспоминаю, как красиво он подсвечивает арку ночами. Что же тут скрывается? Может, темное общество, где устраивают оргии и приносят жертвы? Я толкаю кованую решетку ворот. Как ни странно, несмотря на противный скрип, она достаточно легко открывается. Быстро пройдя через внутренний двор, нажимаю на тяжелую деревянную дверь в дом. На удивление, она оказывается незапертой.

Внутри пахнет благовониями – то ли кто-то просто зажигал тут ароматические палочки, то ли действительно проводил мрачные ритуалы. Холл великолепен, но я из Петербурга, меня хрустальными люстрами и статуями не удивишь. Поднимаюсь по широкой деревянной лестнице с гладкими перилами, которых за сотню лет касались сотни рук. Во мне столько воды из Нептунова фонтана, что страх притупился окончательно. Этот эффект скоро пройдет, но пока я выжму из него все, что он может мне дать.

На втором этаже я распахиваю двери одну за другой. Роскошно, пусто, но не пыльно и не заброшенно. Тут определенно живут или хотя бы заглядывают, чтобы принести кого-то в жертву. На столике у дивана лежит книга обложкой вверх. На каминной полке стоит пустой стакан. В просторном зале все шторы задернуты, лишь одна приоткрыта и неаккуратно заткнута за кресло. Кто-то смотрел на улицу. Я шагаю дальше через анфиладу комнат и уже собираюсь громко, гневно крикнуть «Валентин!», но не успеваю. До меня доносится тихий звук: потрескивание камина и шум, с которым в огонь падает деревяшка, взметая искры. Кому нужен камин жарким июльским утром?

Я иду на звук и оказываюсь в зале с молочно-белыми стенами и мраморным камином. На окнах шторы цвета морской волны, перед камином оттоманка, на которой небрежно устроился мужчина в черном халате.

Он лежит, опираясь на локоть, как возлежали на древних пирах, и по этой позе я сразу понимаю, что он старше меня. Те из наших, кто создан еще в древности, любят отдыхать в такой позе. Наверное, привыкли со времен молодости.

Мужчина, до этого смотревший в огонь, поворачивает голову в мою сторону, и меня пронизывает дрожь. Те самые глаза, что взирали на меня из-под маски этой ночью. В них отражается равнодушие и ни капли удивления.

– Доброе утро, – низким бархатным голосом здоровается он, не двигаясь.

Глава 4. Стрела в сердце

Из-под края длинного черного халата видны босые ноги. Они красивые, но нас, амуров, всегда создают красивыми. Куда больше меня удивляет, что у Валентина на лодыжке застарелый уродливый шрам. Нашим телам можно навредить, как и человеческим, но существует множество магических способов исправить ущерб. Почему он этого не сделал? Седина в волосах, кстати, тоже не была частью маскарада, прядь по-прежнему на месте.

– Валентин? – сухо спрашиваю я, не сумев подобрать более удачное начало для беседы. Втайне я надеялась, что он хоть немного растеряется от моего появления, но увы.

– Да, – спокойно кивает он. – А тебя как зовут?

Он погубил меня, даже именем не поинтересовавшись?

– Лира. Помнишь меня?

Кажется, несколько секунд он колеблется, не заявить ли «понятия не имею, кто ты такая», но здравый смысл все-таки побеждает.

– Да. Ты амур с той унылой вечеринки. Поцелуй был вполне приятный, благодарю. Ты просто хотела представиться или у тебя что-то еще? Если нет, дверь ты уже успешно отыскала.

От гнева у меня перехватывает дыхание. Как он смеет насмехаться надо мной? Вода из фонтана Нептуна и моя злость сплетаются вместе, и огонь в камине вдруг вспыхивает ярче, искры вырываются на паркет и гаснут. Надеюсь, они прожгут ему пол. Приятно видеть удивление на лице Валентина, когда он смотрит на тлеющие на паркете угли. Он точно не думал, что я испорчу ему что-нибудь, кроме настроения.

Надо признать, без маски он еще более привлекательный. Правда, кожа немного смуглая, а у нас ценится бледность, но в остальном… учитывая, острые скулы, пронзительный холодный взгляд, широкие плечи, весьма хорош. Не такой прилизанный, как Лео и большинство наших – в этом Валентине есть какое-то скрытое несовершенство, темная сторона, усталость, которую вечным созданиям на службе человечества иметь не позволено. Земные женщины от такого мужчины наверняка без ума, так зачем ему бродить ночами по чужим вечеринкам и убивать своих же соплеменниц?

– Я ведь не первая из наших, кого ты поцеловал?

Искры на паркете гаснут окончательно. Потушить их Валентин даже не попытался.

– Неожиданный вопрос. Я скорее ожидал чего-то в стиле «за что?» и «как же так?».

– Это позже. – Я стараюсь держать себя в руках, не впадать в ярость, но она так и подступает к горлу. – Итак, я не первая.

«А тебе хотелось быть у меня первой, сладкая?» Я почти слышу, с каким кокетливым весельем это произнес бы Лео. Шуточки на тему секса – одно из любимых развлечений всех амуров. Как сказали бы люди, профессиональный юмор. Но Валентин смотрит на меня с вежливым равнодушием. Трудно представить в одной вселенной его и само понятие «шутить».

– Ты – Темный Амур? – задаю очередной вопрос, не дождавшись ответа.

– Все знают, что