– Нашел время для шуток! – возмутилась Лида.

– Пардон, ма шери, всегда шучу отвратительно, когда сбит с толку. Впрочем, с этой задачкой я справлюсь.

– Но как?!

– Просто взорву эту стену, – запросто сообщил француз. – Разве ты не в курсе, что в Сорбонне я веду курс химии? А участие в первой мировой сделало меня неплохим практиком. Но нам придется вернуться на материк, запастись всем необходимым.

Лида прижалась спиной к свежей кладке, помотала головой:

– Жан, поезжай, пожалуйста. Найди поскорее все, что поможет нам пробиться. А я здесь подожду.

– Не пойдет! – запротестовал Жан. – Одну я тебя тут не оставлю, это может быть ловушкой!

– Может, – устало, почти равнодушно согласилась с ним девушка. – И все же ты должен делать то, что задумал – а я то, что решила. Потому что, если это ловушка, и кому-то нужно, чтобы я осталась одна, то мы просто зря теряем время. Нам придется подыграть тому, кто все это затеял.

– Понимаю твою логику, – убитым голосом проговорил француз. – Но что будет, если ты ребят не спасешь, а сама погибнешь? Как мне тогда нести груз такой страшной вины?

– Значит, придется смириться и принять этот груз, Жан. – Девушка шагнула вперед, крепко обняла друга, и тут же снова отступила к стене. – Но только так мы сделаем все возможное, чтобы выручить ребят. Пожалуйста, уезжай и поскорее возвращайся.

Жан пару мгновений стоял, как громом пораженный, потом всплеснул руками, схватился за голову и выбежал из подвального помещения. Лида вдруг ощутила бесконечную усталость, она села боком к кладке, прижалась к ней плечом и щекой. Оттуда шло тепло маяка и согревало ее изнутри. Смолкли шаги Жана, вернулась тишина, та самая, которая на всю жизнь испугала ее в мертвом измерении. Тогда Весна заговорила громко, разгоняя морок:

– Лазарь! Ты слышишь меня? Чувствуешь ли, что ты теперь – моя маяк, и я пришла к тебе? И больше не уйду, потому что нет для меня никакого другого пути, кроме пути к тебе…

Вдруг отчетливый недобрый смешок едва не заставил ее сердце взорваться от страха. Лида чудом удержалась, не крикнула, не вскочила. Но, напрягая до боли глаза, принялась рассматривать стену. Так и есть, маленький зрачок камеры, не особо и спрятанной, а рядом с ней пластиковая решетка вделана в стену. Возможно, это еще от прежнего главы секты осталось: подслушивал, о чем болтает загнанная в подвал паства и в любой момент мог подать глас с небес. Значит, за ней наблюдают, и это действительно ловушка.

А потом она услышала шаги, шаркающие, вроде как усталые, и встала на ноги, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Сквозь узкую арку прошел Ричард, встал там. Исподлобья глянул на Лиду и тут же отвел глаза. Он молчал, потому пришлось первой начинать разговор.

– Я могла бы подумать, что ты и есть Хронос, – растянула она рот в злой улыбке. – Если бы сама не прикончила тебя. Кто ты, а?

– Я предатель, Лида, – прошелестел серыми губами парень.

– Ну, это мог бы и не говорить, сама догадалась. Ты вечник? Применил тогда талант мгновенного самоисцеления?

– Человек.

– Ага, но упорно играешь в нечеловеческие игры. Зачем?

– Я просто пытаюсь спасти, кого люблю, – все так же без выражения отвечал Ричард. Словно ему все вокруг надоело, или он потерял последнюю надежду.

– Ингрид? Марго? А то я уже запуталась вконец.

– Ингрид.

– Так она не улетела? Она где-то здесь?

– Здесь, – отозвался замученным эхом. – У тебя за спиной, замурована в подземелье.

– А ребята? – дрогнула и разом растеряла свою злость Весна.

– Тоже, но в другом помещении.

– Они живы?!

Вялый кивок.

– Вечники живы, а парень, который был приманкой – он давно мертв, конечно. Там нет воздуха.

– На них напали некры, а что потом случилось? – Лида изо всех сил пыталась прощупать обстановку, найти баланс между своим сном и реальностью.

Рик глянул удивленно, но вроде как начал выходить из транса:

– Откуда ты знаешь про некров?

– Просто знаю. Как они спаслись?

– Никак. Ловушка была рассчитана на тебя. Все приготовлено для того, чтобы ты по собственной воле перестала быть вечницей и Наследницей ради спасения друзей. Но в последний момент стало ясно, что тебя-то как раз с ними и нет. Тогда он велел отозвать некров и заложить вход.

– Он – это Хронос?

Рик тоже глянул на камеру, сдержанно кивнул.

– Ну, а теперь-то он чего хочет? От чего мне отказаться, как вызволить ребят?! – крикнула она в сторону глазка.

– Он хочет, чтобы ты работала на него. Я послан обсудить это с тобой, – перешел на официальный тон Ричард, глаза его сделались пустыми.

– А почему ты? Красавица Марго куда подевалась, она как-то поубедительней была!

– Ее больше нет, – без намека на сожаление ответил Рик. – Она провалила задание, он не простил. Отдал некрам.

– А ты, значит, пока держишься? Хорошо себя зарекомендовал, ага?

– Не надо, Лида, – не попросил, просто произнес парень. – Я сам все о себе знаю. Просто не смог тогда поступить иначе.

– Когда это – тогда?

– По приказу Хроноса Марго моментально убивала всех вечников с талантами, некры потом подчищали, прятали тела. Ингрид была одной из первых, кто попался, когда мы с ней вдвоем шли к твоему дому. Повезло, что Хронос оказался рядом, контролировал Марго поначалу. Я обратился прямо к нему, молил, обещал, что буду работать на него, буду полезен. Всегда ведь пригодятся такие, как я – отчаявшиеся, которые на все пойдут даже за призрак надежды. Вас я тогда не знал. Да, я предатель! Но я бы им оказался и в том случае, если бы Ингрид даже не попробовал защитить, просто смотрел, как ее разрывают на части. Меня бы тоже убили, но я не этого боялся, клянусь!

– Да я верю, – вздохнула, даже легонько отмахнулась от него ладонью Весна. – Я ведь сейчас совершенно в твоем положении, и, заметь, тоже не кричу: «Убивайте меня и моих друзей, работать на вас не стану!» Готова рассмотреть любое предложение. Кстати, чего он хочет-то?

Рик повернулся к камере спиной, заговорил шепотом:

– Меня, конечно, не посвящали, но от Марго уловил кое-что. Ты – Наследница, можешь путешествовать между эпохами. Он затеял какой-то эксперимент, ему слишком многое нужно, не справляется сам. Он теперь даже рад, что ты не перестала быть вечницей, как вначале задумывалось. Считает, что ради друзей ты не сможешь отказаться.

И замолчал. Он не злорадствовал, не пытался