Как оказалась, она лежала на своей лежанке, ровно там, где заснула. Ей приснилось все это?

Чувствуя себя разбитой, совсем неизящно и мало напоминая себя прежнюю, Чживэй поднялась с лежака, вдыхая ароматы завтрака, над которым уже суетилась Мэйцзюнь. Сестра оказалась на редкость хозяйственной, она не только прихватила с собой в поход разные приправы, но даже риса умудрилась притащить. Чживэй только оставалось расставлять ловушки для поимки мелких животных.

Привычно устроившись в позу для медитации, Чживэй принялась накапливать внутреннюю энергию, надеясь восстановить гармонию между мертвым телом и собственной душой.

Мысли не хотели уходить, пытаясь обдумать подозрительно реалистичный сон. Вначале Чживэй отвергла все воспоминания, связанные с тем миром, где ее зовут Лин Юн. Она просто не могла их вынести: ее страхи и переживания как Чживэй абсолютно меркли на этом фоне. Не зря же она сбежала сюда. Может, так ее и выбрали? Ту, кому срочно необходимо было найти убежище? Лин Юн всей душой желала только одного: перестать чувствовать.

И то, что она посчитала шансом исправить ошибки прошлого в этом мире (спасти хотя бы одну семью), на самом деле оказалось насмешкой судьбы над ее беспомощностью. Больше, конечно, Чживэй такую ошибку не повторяла.

Теперь она ставила только на выигрышных лошадей и не ввязывалась в драки, в которых не могла победить.

Сидевшая рядом Мэйцзюнь, например, была лишь инструментом для мести. Накладывая еду в импровизированную миску из бамбука, она не подозревала о мыслях сестры и искренне любила ту, с которой росла.

Хотя и она изменилась: ушла наивная мягкость из взгляда, появилась легкая настороженность. Если раньше она походила на декоративного кролика, то теперь была зайцем, который был готов драпать, если его вспугнуть.

Было и еще кое-что. Порой Чживэй замечала, с какой горечью смотрела Мэйцзюнь на лицо своей подруги Шусинь.

И Чживэй теперь чувствовала к Мэйцзюнь совсем иного вида близость: они разделяли одну боль. Чувствовали вину за смерть семьи, обе не смогли спасти подруг – такое роднит сильнее кровных уз.

Закончив с медитацией, Чживэй поблагодарила сестру за завтрак и с несвойственной ей мягкостью коснулась ее плеча. Та благодарно сжала ладонь.

Да, они теперь определенно понимали друг друга лучше. И все же Чживэй подумала, что надо будет избавиться от Мэйцзюнь при первом удобном случае: той следовало жить какую-нибудь собственную жизнь, не связанную с одержимой местью сестрой. Вопреки всему, Чживэй знала, что способна на жестокость: она была гнилым корнем пока еще цветущего дерева (хотя уже не очень цветущего), а Мэйцзюнь сейчас походила на увядший цветок, который забыли поливать.

Что бы ей сейчас сказала Лин Цзинь: «Молодец, ты делаешь все, чтобы выжить», или, может, напомнила бы, что «Хитрость превращает добро в зло. Только правдивость ведет к высшей справедливости. Когда человек светел, не желая блестеть». Чживэй желала блестеть, поэтому она шла в обратную сторону от пути дао, и поэтому ее и называли «демоницей».

Чживэй затосковала по Лин Цзинь. Если Чживэй была мечом, то Лин Цзинь всегда была верным моральным компасом, если Чживэй искала быстрые и эффективные пути к победе, то Лин Цзинь искала щадящие и развивающие.

Когда Чживэй убила этого ублюдка Бянь Чжана, то знала, что не поступает благодарно, это была не ее битва, это была битва Лин Цзинь и Бянь Чжана. Именно Лин Цзинь должна была показать свою силу, однако Чживэй лишила ее этого шанса и забрала власть над темными.

Быть может, за это Лин Цзинь не смогла ее простить? Пронзила ее кинжалом, чтобы Чживэй больше не могла творить зла?

Разозлиться на бывшую подругу не получилось. Чживэй не была справедливой и именно поэтому отлично понимала, что Лин Цзинь права: устрани цветок зла, чтобы не созрели семена.

Чживэй так внезапно хлопнула ладонями по коленям, что Мэйцзюнь, тоже впавшая в задумчивость, вздрогнула.

Мысли о сострадании к возможной убийце вели в никуда. Месть – главное блюдо Чживэй, и она умеет его подавать – холодным, горячим и на десерт.

– Разыщем Син Ифэй, – заявила Чживэй. – Она нам поможет.

– Кто это?

– Одна не слишком пугливая кроха, – вспоминая прилипчивую служанку, ответила Чживэй. – Которая поможет нам с деньгами.

Син Ифэй была служанкой невесты Чжао Шэня. Чживэй поменялась с невестой местами, при помощи силы Лин Цзинь изменив свою внешность. И вместо того чтобы испугаться красноглазой демоницы, та внезапно обрадовалась, уверенная, что та послана судьбой, чтобы спасти ее госпожу.

Решение обратиться именно к Ифэй было спонтанным, но ощущалось правильным. Словно все, кого она повстречала, были нотами для эрху, но оставалось сыграть их в правильном порядке, чтобы они собрались в прекрасную мелодию.

Мэйцзюнь начала торопливо собираться. Похоже, она была искренне рада убраться из этого богами забытого места.

– А что мы будем делать после встречи с Ифэй?

«Мы – ничего», – подумала Чживэй, намереваясь оставить Мэйцзюнь с Ифэй. Однако, казалось, что-то вело ее в этом направлении. Возможно, ее внутренние силы, скованные словно толщей льда, давали ей подсказки, а возможно, она просто хотела так думать.

В любом случае после посещения Ифэй следовало отправиться на место преступления, а еще узнать, что теперь с артефактами Байлун.

Где находится Дракон, Чживэй догадывалась, но пока что навещать его не собиралась. Вдруг там будут некие подсказки? Зато втереться в доверие кому-то из бывших друзей в новом обличье все еще казалось ей хорошей идеей.

Быть может, они все были в сговоре? Потому что забыли они ее легко, словно выдрали сорняк из своей души. Тот самый, которых теперь порядочно наросло на ее могиле.

– Мэйцзюнь, дорогая, скажи, пожалуйста, далеко ли до Ланьчжоу отсюда?

– Пешком – далеко, – тут же охотно подтвердила сестра.

– Хорошо, что у нас есть извозчик в таком случае, – хмыкнула Чживэй.

Они отошли подальше от могилы, тогда Чживэй достала деталь одежды с волосами Сюэ Яна и сожгла ее, надеясь, что он откликнется на призыв.

Тот появился перед ними мгновенно, настороженный, даже испуганный. Чживэй крепко схватила его за руку, чтобы тот не вздумал уйти.

– Доставь нас, пожалуйста, в Ланьчжоу, – улыбнулась она ласково, вопреки железной хватке.

Сюэ Ян явно засомневался. Он кинул тревожный взгляд на Мэйцзюнь, а затем вновь посмотрел на Чживэй. Она сжала его руку еще крепче.

– Да, молодая госпожа, доставлю вас туда.

Благодарности Чживэй не испытала, лишь удержалась от снисходительного хмыка.

– Используй мою внутреннюю силу, – повторила она ему наказ. – Мэйцзюнь, иди сюда.

– Мне правда не нравится такой способ передвижения, сестра, – уныло пробормотала та, но подошла.

– А мне не нравится ходить неделями по дорогам, когда мы даже вряд ли сможем отбиться от бандитов. Да что от бандитов, от любого нечистого на совесть на человека.

Они взяли за руки Сюэ Яна и спустя короткое мгновение оказались на одной из тихих улочек Ланьчжоу. Чживэй ощутила тошноту и головокружение, Мэйцзюнь же осела на землю.

– Я же сказала брать мои силы! – раздраженно бросила Чживэй, наклоняясь к Мэйцзюнь.

– Я в порядке, – слабо пробормотала та, прильнув в объятии к сестре.

Сюэ Ян вместо оправданий отвернулся, и его вытошнило.

– О, нет, госпожа… – дрожащим голосом сказал он. – Ваши внутренние силы скрыты все равно что за толстенными стенами. К ним не пробиться, вы словно заперты в драгоценной шкатулке.

Он поежился.

– После прошлой попытки мне снились кошмары. Ему это не понравилось.

Чживэй вскинула голову.

– Не понравилось кому?

Тот встряхнул головой, приходя в себя.

– Я не знаю. Кто-то очень-очень сильный оберегает вас. Может быть, Легендарный Прародитель благоволит вам, – сказал он с внезапным благоговением. – Вы же сказали, что он вам снился.

Потом он жалобно добавил:

– Не зовите меня, пожалуйста, больше, госпожа. Я вас прошу. – И с этими словами он исчез.

– Легендарный Прародитель темных заботится о тебе? – пораженно спросила Мэйцзюнь. В этот раз она приходила в себя медленнее.

Чживэй лишь задумчиво