Казарма Омского полка. Омск.

Естественно, за оставшиеся, до наступления вечера, два часа, подходящего пристанища, куда можно было бы заселится, я не нашел. Поэтому вернулся вечером в казарму, злой, как собака, похлебал горячего кулеша и отправился спать в канцелярию одной из рот, благо там был диванчик. А среди ночи меня разбудили. В дверь канцелярии кто-то тихонько стучал и шептал «Князь! Да проснитесь вы…»

Выдернув револьвер из-под кровати я на цыпочках подкрался к двери и резко распахнул ее, чуть не задел притаившегося у косяка…

Ну а что делать? Нам, правителям, надо осторожно выходить из спальни, особенно ночью, император Павел Первый из моего мира не даст соврать!

Так вот, у косяка притаился пилот, который в воспитательных целях был переведен в подразделение аэросаней, а как человек, вызывающий доверие — отправлен за моей кровиночкой, за блистательной Гюлер.

— Что случилось? Где моя жена? — я с трудом удержался, чтобы не схватить молодого пилота за меховые отвороты теплой куртки: — Что случилось?

— Все хорошо, ваша светлость! — корнет Лиходеев отскочил на всякий случай на пару шагов: — Госпожа в городе, все в полном порядке!

— Так где она? Ужинает?

— Никак нет. — пилот принял строевую стойку: — Мы не имели информации, что ваша светлость переехала из дома ее светлости и мне дали команду править к дому князей Строгановых. Ваша жена, ее светлость…

— Короче! — рыкнул я.

— Ваша жена в сопровождении двух служанок и вашего порученца Краса Людиновича спокойно проследовали во дворец…

Честно говоря, спокойней мне не стало, напротив — сердце тревожно заныло. Моя жена, на последнем месяце беременности оказалась в этом кубле гремучих змей…

Я уже хотел поднимать роту по тревоге, как корнет продолжил свой рассказ:

— Крас Людинович сказал, что ваша супруга устала и переночует во дворце, а завтра самостоятельно приедет к вам…

— И что, там тихо было?

— Ну почему? — ничуть не удивился вопросу корнет: — Я пока в прихожей дал дальнейших распоряжений, кое что слышал. Сначала немножко пошумели, потом, я слышал, как ваша жена крикнула «По насестам, курицы, и чтобы не звука!», а потом тишина. И Крас Людинович не стал отрицать, что ваша жена княгиню немножко побила…

Обалдеть, моя кроткая жена, с большим животом, побила «Неистовую Ванду»?

Кажется, я произнес последние слова вслух. Корнет пожал плечами:

— Ну я слышал, как ваша жена кричала «Сука неблагодарная» и «Землю жрать будешь», и звуки пощечин… А потом Крас Людинович спустился и меня отпустил….

— Как моя жена дорогу перенесла? Ребенок не беспокоил?

— На редкость у вас спокойный пацан, мамкину сись…- корнет побледнел и отступил еще на пару шагов: — А я что, не сказал, ваша светлость? Так с наследником вас! Здоровый и здоровый мальчик.

— Кто акушеркой был?

— Да какая акушерка, ваша светлость? — корнет на всякий случай, отступил еще: — В степи вашу супругу прихватило. Она нас с господином Полянкиным из аэросаней выгнала, и сама, при помощи служанок, родила. Вроде пуповину сама перерезала, а потом вышла из саней, набила полный бурдюк снега и всю дорогу с ледяным бурдюком на животе ехала, чтобы значит живот ушел назад…

— Спасибо, подпоручик. — я, с облегчением облапал, офицера: _ Спасибо за добрые вести. Если вы не против, я хотел бы вас угостить коньяком и там что-то от ужина осталось…

Уставший пилот аэросаней успел выпить один бокал, съесть бутерброд, похвалить коньяк, после чего уснул прямо за столом, с куском колбасы в руке, а я завалился опять на панцирную кровать, не в силах сомкнуть глаз. У меня родился наследник мужского пола. Это, по местным обычаям, считается одной из самых важных обязанностей жены любого правителя. Хотелось бежать во дворец Строгановых, но я удержал себя от необдуманного поступка. Думаю, что жена сейчас спит после всех волнений долгого и опасного путешествия, а верный Полянкин обеспечит ее безопасность. За благополучие обитателей дворца я не беспокоился. Хотя охрану я и снял, агенты контрразведки арендовали комнаты в близлежащих домах, наблюдая за подходами ко дворцу. В случае какой-то неурядицы, они имеют инструкции поднимать тревогу и прикрывать огнем подходы к дому Строгановых…

Так, за этими рассуждениями, я сам, незаметно, уснул, не успев даже додумать какую-то важную мысль.

Глава 4

Глава четвертая.

Омск. Казармы омского полка.

Из трех десятков пленников, захваченных при вчерашнем нападении на дворец коварной княгини Строгановой, друзья погибших в бою солдат, к утру, разговорили шестерых мазуриков, которые довольно-таки внятно, рассказали мне, что целью нападения были ценности, хранимые во дворце княгини, о которых в городе ходят легенды, и особенно запасы пушнины из кладовой.

— Я человек честный…- баюкая перевязанную холстиной руку, шепелявил один из «разговорившихся»: — Коль виноват и попался, я всегда чистосердечно, признаюсь. Хоть у нашего станового пристава в Воронежской губернии спросите, который меня на каторгу в первый раз определил. Вот и вчера нам сказали, чтобы во дворец ворвались и все ценное собирали. У нас в каждом десятке старший был, который и отвечал, чтобы все цацки в мешки собирали, и никто даже думать не смел, чтобы чего закрысить. Вон, старший мой все подтвердит…- калечный показал поврежденной рукой на стоящего за ним второго мужика, который, морщась, стоял перекошенный на бок, как плакучая ива. Видимо, или вчера получил телесные повреждения, либо сегодня ночью, во время интенсивного допроса.

— Продолжай.

— Так вот, вашество, а старшими над нами были купцы Сапогов Прохор Игоревич и Охримов Илья Олегович. А утром, перед тем, как все началось, я видел, как к этим купцам приезжал его степенство Прохоров Знат Колыч, что-то им долго говорил, потом уехал, а купцы ему вслед кланялись, а потом стрельба и началась…

— А откуда ты Прохорова знаешь?

— Ну ты барин и спросил! У нас в Омске его каждая собака знает. Он это был, не сомневайся. В санках своих расписных, с десятком конвойцев, все чин по чину. Как есть Прохоров Знат Колыч…

Поговорив с остальными оборванцами, готовыми дать показания на