Здесь нет ничего, что помогло бы мне бежать. Даже шпильки для волос у меня забрали. Я стучу по прутьям со всей силы и жалобно кричу:

– Я невиновна!

Ответом мне служат лишь грязная ругань и грубый смех смотрителей.

Сбежав от смерти в одной жизни, я вновь погибну от рук Рена? Меня охватывает холодное отчаяние, и я зарываюсь лбом в колени.

Изможденная от страха и холода, я погружаюсь в сон, в кромешную тьму. Я брожу по ней, ища выход.

Из мрака выползает огромное чудище с острыми клыками. От него несет мертвечиной, а глаза мерцают, как тлеющие угли. Чудище бросается на меня, но я не двигаюсь с места, застывшая от ужаса. Оно рвет мою плоть, и его морда превращается в лицо Рена с насмешливой и жестокой ухмылкой.

Во мне вспыхивает ярость и жаром растекается по венам. Я хлещу Рена по щеке, бью кулаком в челюсть монстра, но он впился в меня клыками, и не отпускает, и затягивает глубже в темноту.

Я сопротивляюсь, бросая все усилия на то, чтобы победить этого демона.

Внезапно нас заливает светом, и он словно обжигает Рена. Чудовище меня отпускает, а с неба ко мне тянется рука.

Я бегу на свет, за этой рукой. Она ведет меня куда-то далеко, но я продолжаю бежать. И вот сияние окутывает меня всю, и мое сердце обретает покой.

Наши пальцы сплетаются, и рука вытягивает меня из бездны, и мои глаза встречаются с теплым взглядом…

Я просыпаюсь от того, что меня трясут.

– Госпожа!

Мой сонный разум не сразу фиксирует этот торопливый шепот. Размытое лицо обретает четкость, и я радостно вскрикиваю, но Фэй тут же зажимает мне рот ладонью:

– Тише! Вы можете идти?

Я поднимаюсь на трясущихся ногах, но с такой энергичностью, что меня саму это удивляет.

– Времени мало, госпожа. Пожалуйста, идите за нами и как можно тише, – просит Фэй. Она переодета в мужчину, и ее волосы спрятаны под повязкой.

Мы выходим из камеры, но я покачиваюсь на ходу, и перед глазами мелькают звезды. Фэй подхватывает меня обеими руками. Тут мой взгляд падает на вторую фигуру. Это Джие, с факелом в руках. Я все еще сплю или это происходит наяву?

– Скорее! – торопит он, взволнованно оглядываясь по сторонам.

Джие идет впереди, готовый защитить нас от любой угрозы.

Тут я замечаю, как тихо стало в тюрьме. Гробовую тишину нарушают лишь стоны смертников из других камер. Не слышно, чтобы смотрители играли в карты, угрожали заключенным или делали обход.

– Вы пришли меня вызволить, – бормочу я, с трудом поспевая за Джие и отчасти опираясь на Фэй.

– Да, – отвечает Джие и оглядывается на меня. Челюсть у него поджата, а взгляд твердый как кремень. – Отец намерен предоставить тебе Белую Ленту наутро. Я не могу этого позволить.

Значит, смотритель не врал. Король Рейфень обрек меня без суда и следствия.

Но я не могу поверить в то, что Джие предает собственного отца. Эмоции смешиваются во мне, спутанные и неясные. Все это время я считала, что он меня бросил. И вовсе не ожидала столь великой жертвы…

В горле у меня встает ком, и я сглатываю. Сейчас важно сосредоточиться.

– Мою семью накажут за мой побег.

– Не переживайте, госпожа. Ваша мать отослала всю прислугу. Только Нинь и Маи настояли на том, чтобы остаться. Мы с Юнли позаботились о том, чтобы они с вашей матерью и моим братом скрылись в безопасном месте.

Значит, принцесса тоже нам помогла. Бурлящее чувство благодарности переполняет меня, как вода горячего источника. В прошлой жизни я не знала такой верной дружбы.

– Ваша мать настаивала на том, чтобы прийти сюда, но Юи ее отговорил.

– Спасибо, Юи, – шепчу я.

На его твердость всегда можно положиться, как на каменный столб в бурю.

– Вы усыпили смотрителей?

Джие отрывисто кивает:

– Я отправил им четыре тележки дворцового вина за их усердный труд.

– Разумеется, никто не мог отказаться от дорогих напитков, – добавила Фэй.

– Вы… вы же не верите словам Лонгзо? – спрашиваю я.

Джие бросает на меня негодующий взгляд, и я вижу, как в его глазах бушуют эмоции.

– Нет, что ты! – горячо восклицает он. – У меня нет сомнений, что ты не предала бы нашу страну. Мне жаль, что я не мог помешать аресту. Ты была огорчена и напугана, но я… я чувствовал себя таким беспомощным!

Его голос обрывается, и на лице отражается мука.

– Прости, что создал впечатление, будто ты мне безразлична, – хрипло произносит Джие, отводя взгляд.

Я не выдерживаю и всхлипываю. Для него последние три дня тоже были пыткой, ведь ему приходилось подыгрывать отцу, чтобы никто не заподозрил о планах Джие вызволить меня из темницы.

– Понимаю, – только и говорю я.

– В последнее время отец прислушивается только к Рену, – растерянно бормочет Джие, качая головой. – Нам с Юнли удалось уберечь тебя от пыток, но стоило Рену предложить немедленную казнь, как отец тут же согласился.

Рену прямо не терпится от меня избавиться, но я не позволю ему победить. Не позволю. Во мне нарастает решимость, подпитываемая злобой и ужасом.

– Надо найти Лонгзо, – говорю я. – Только ему известно, где сейчас Хансинь.

– В последнее время он как будто бредит. Все говорит, что Хансинь в пузыре. Не знаю, как нам это поможет, – отвечает Джие.

Я растерянно моргаю. В пузыре?

– Так или иначе, больше никто нам не подскажет, где найти Хансиня. Мы должны выяснить правду. Нельзя вечно оставаться в бегах. Вполне возможно, что Рен станет следующим королем. Мы же не позволим этому случиться?

Джие вздыхает:

– Ты права. Жди здесь. Я приведу Лонгзо.

Он поворачивает в соседний коридор, и мы с Фэй ждем в напряженной тишине. Каждая секунда тянется вечность, и я вздрагиваю от каждого звука. Наконец – хотя прошло, наверное, минуты две – Джие возвращается. Он идет, перебросив Лонгзо через плечо, как мешок картошки.

Мы спешим дальше и поворачиваем за угол. Усыпленные смотрители валяются на полу и у стен, но некоторые из них уже потихоньку приходят в себя. Мы ускоряем шаг и поднимаемся по лестнице, мимо комнаты, в которой развалились еще несколько одурманенных пьяниц.

На улице стоит глубокая ночь, и мы выходим под покровом темноты. Джие тихо свистит, и к нам подходит Небесный Танцор вместе с лошадью, запряженной в экипаж. Кучер откидывает капюшон, и у