Николай придержал коня и привстал на стременах:

– Солдаты! К вам обращаюсь я… да-да, именно к вам! Потому что ваши офицеры погрязли в измене. Они обманули вас…

– ДА-ДАХ!

Николай резко обернулся. Данька согнул руку и лихо сдул с верхнего ствола дымок, а долговязый тип в гражданской одежде, до его выстрела тщательно целившийся в Николая, вместо этого в настоящий момент валялся и стонал на покрытой позёмкой брусчатке площади, зажимая правое плечо.

– Унтера! Обеспечить порядок! – взревел Данька. – Император говорить будет. А то изменникам, которые вас на эту площадь вывели, – правда глаза колет. Вот они и хотят его величеству рот заткнуть! Исполнять!

Николай несколько мгновений напряжённо смотрел на Даньку, после чего едва заметно кивнул и снова развернулся к стоящим в ротных коробках солдатам.

– Солдаты земли русской, ещё не так давно все мы вместе, все мы стояли грудью перед нашествием двунадесяти языков…

Николай говорил хорошо. Смело. Громко. Убедительно. Бывший майор реально гордился учеником… а как его ещё можно назвать-то? Сам ведь растил – и сказки рассказывал, и со школьными предметами разбираться помогал, и планеры вместе клеил, и славу от расширительной пули отдал, и вместе с ним с Ламздорфом «воевал» до самой общей победы, и пистолет в том нападении вестфальцев вовремя в руки сунул, и всю поездку по Англии на мозги капал, и под Угумоном брата Наполеона уступил, хотя вполне мог сам его снять. Ой, да сколько всего было сделано, чтобы этот высокий, красивый парень в нормального человека вырос, а не стал каким-нибудь мажором, и немалый авторитет в обществе получил… Он даже заслушался, поэтому едва не упустил кого-то из офицеров, который, вырвав у стоящего рядом заслушавшегося солдата ружьё, с остервенелым лицом сделал выпад в сторону говорившего императора.

– Ах ты ж… ДА-ДАХ! – выкрик, прыжок с коня и выстрел почти слились воедино.

– Государь ранен! – завопил кто-то. И в следующее мгновение стоящие ровными рядами ротные колонны всколыхнулись и-и-и…

– Скрутить изменников… Они в Государя стреляли… Хватай их ребятушки… Государь волю обещал, а они его убить хотели… – взбунтовавшиеся солдаты, мгновенно превратившись в толпу, набросились на тех, под командой которых всего несколько часов назад они выходили на эту площадь. Николай же, привстав на стременах, повелительно прокричал:

– Не убивать! Не берите грех на душу! Изменников надобно судить и поступить с ними по закону! – после чего выпростал из стремени одну ногу и, перекинув её через луку седла, соскользнул на бурсчатку и присел рядом с Данькой.

– Сильно задели?

– Ерунда… – зло пробурчал бывший майор, торопливо перетягивая ногу куском ткани, который оторвал от нательной рубахи. Ну что за идиот – не озаботился перевязочным материалом. – Царапина.

– Да уж вижу, – хмыкнул Николай, после чего покосился через плечо, пожевал губами и произнёс: – Ну-с, с бунтом, как я вижу, – покончено. Последнего вздоха ни у тебя, ни у меня во многом благодаря тебе – не случилось, так что… ты там обещал мне кое-что рассказать.

– Про что это? – попытался сделать вид, что ничего такого не было Даниил, кляня себя за то, что не выдержал и проговорился-таки. Был же, наверное, какой-то способ всё разрулить не болтая, был… но вчера он его найти не смог. Устал, был эмоционально опустошён после тяжёлого и долгого спора в Экипаже – и на тебе! Проговорился.

– Про этот твой Союз соци… уж не помню каких там республик. Который после империи в тысяча девятьсот двадцать втором году образовался. – Николай сделал паузу и серьёзно посмотрел на Даньку. – Ты вот что – отправляйся к себе. А я… сегодня и ещё пару дней я, судя по всему, буду сильно занят – так что у тебя будет немножко времени подлечиться. А вот потом готовься – вызову в Зимний и с живого не слезу.

Часть III

Россия сосредотачивается

1

– А это тоже оттуда, из будущего?

– Да.

– И как это называется?

Данька поднял голову и посмотрел на… императора всероссийского Николая I, сидящего напротив него с крайне любопытным выражением лица, после чего вздохнул.

– Линимент бальзамический по Вишневскому. Антибактериальное и вяжущее средство, ускоряющие процессы регенерации.

Что такое бактерии и регенерация, Николай сейчас, спустя несколько дней их почти непрерывных разговоров, уже знал. Ну как непрерывных… Первую половину дня новоиспечённый император проводил в делах – по итогам бунта велось серьёзное расследование, кроме того, вовсю шла подготовка к коронации, которая по традиции должна была пройти в Москве, в каковую убыл Михаил, назначенный ответственным за сие весьма важное мероприятие, плюс Николай активно занимался расстановкой своих людей на ключевые посты. Он и Даньку попытался с ходу ввести в Государственный совет, сделав графом. Прям на Госсовете в присутствии Константина об этом заявил. А когда его попытались остановить – взбеленился и наорал на присутствующих:

– Мой papa своего брадобрея графом сделал, а я того, кто меня от штыка бунтовщика грудью заслонил, не могу?! Да ещё и, если вы, господа, помните, он Россию в число самых технически развитых держав вывел…

Так что к Даньке он заявился с гербовой грамотой наперевес. От чего бывший майор пришёл в ужас. Потому что, во-первых, представил, какая волна ненависти на него обрушится, и, во-вторых, у него ну совсем не было времени на то, чтобы заседать во всяких советах… Но от «графа» ему отвертеться так и не удалось. А вот от места члена Государственного совета отбиться получилось.

– Ну сам подумай, Николай, – мне железные дороги строить надо, ту, что между двумя столицами уже вот-вот стройку запустим… заводы новые – нефтеперегонный, паровых машин в Нижнем ещё достраивается, сантехники… Зимний и Аничков дворцы ты, опять же, вот сам же и приказал мне такой же канализацией и водопроводом оборудовать, как это в Мишкином дворце сделано. А это ж убиться, какие площади! Плюс явно это не последняя такая работа будет… Ну откуда у меня время будет в этом твоём Совете торчать? Тебе же явно просто моего присутствия на заседаниях будет мало – ты ж меня явно ещё и нагружать начнёшь всяким разным! Или ты предлагаешь ничего из перечисленного не делать? Если да – так я не против. Буду сидеть – разговоры разговаривать, только вот дела стоять будут.

Так что Николай, хоть и скрепя сердце, согласился с его доводами. Однако заявил, что когда «граф Николаев-Уэлсли» немного разберётся с делами – они ещё вернутся к этому вопросу… А потом они запирались в