Мама прослезилась от ее слов. В ту минуту я сразу поняла, что домой мы не вернемся. Родители отказались от моей матери сразу после того, как она втайне обвенчалась с отцом. Мама не виделась с семьей почти двадцать лет. Для нее этот теплый прием – чудесная возможность наладить отношения с братом, единственным отголоском прошлого.

Она не подозревает, что дядя Йи вовсе не намерен налаживать отношения. Если его сын Бо замешан в убийстве моей матери, приказ он наверняка получил от своего отца.

Во мне вновь загорается ярость.

Айлин касается моей руки, и я резко оборачиваюсь на нее с огнем в глазах.

Она вздрагивает:

– Что такое, Миньсин? Я тебя напугала?

Я успокаиваю ее улыбкой, надеясь про себя, что она не заметила ненависть в моем взгляде.

Айлин расслабляется и говорит:

– Мне нравится проводить с тобой время, Миньсин. Уверена, мы станем как родные сестры.

Я единственный ребенок в семье и всегда мечтала о брате или сестре. Видимо, Айлин решила воспользоваться моей слабостью? Но ее слова звучат так искренне. Неужели она привиделась мне в ту минуту перед смертью? Нет, нет, она точно стояла над моим телом, и в ее взгляде четко читалось презрение. Может, сейчас Айлин говорит от сердца? И в прошлой жизни предала меня позже? Или ей так ловко удается скрывать свою черную душу?

Дядя считает, что у него есть над нами власть, пока мы здесь, и мне хочется скорее уехать как можно дальше отсюда, но пока нельзя. Вдруг он подговорит папину родню возобновить судебное дело, если мы слишком от него отдалимся? А без дядиной поддержки, возможно, и впрямь не будет справедливого суда. Я должна своими силами добиться признания наших прав на наследство. Моя судьба будет зависеть только от меня.

– Ты права, – отвечаю я, стараясь говорить с энтузиазмом. – Мы действительно станем как сестры.

– Рада слышать, Миньсин. Тетушка, отец сегодня вернется с работы пораньше, чтобы вместе отметить победу. Увидимся вечером.

Из гостиной мы выходим все вместе и во дворе провожаем Айлин. Она машет нам на прощание и уходит со своей служанкой.

Я вдруг замечаю, как сильно Айлин похожа на мою мать. Те же миндалевидные глаза, овальное лицо, острые черты. Они обе очень красивые, но в то время как Айлин сияет энергией юности, мама излучает утонченность женщины в расцвете лет. Более того, она прекрасна как лицом, так и душой. Айлин же напоминает цветок олеандра – приятный глазу, но смертельно ядовитый.

Мама машет ей на прощание, а у меня не поднимается рука. Айлин вернется в особняк неподалеку от гостевого домика, в котором нас поселили. Меня полностью устраивает этот тихий уголок поместья, окруженный серебристыми пихтами и кустами хризантем. У нас есть гостиная, столовая и две спальни.

Атмосфера здесь умиротворяющая, но мы не в безопасности.

Я поворачиваюсь к Маи:

– Где близнецы Хан?

– Их отправили в комнаты для слуг, – отвечает она.

Умно со стороны дяди – разлучить нас с нашими телохранителями.

– Позови их сюда, пожалуйста.

– Да, госпожа.

Маи уходит, и мама обращается ко мне:

– Зачем они тебе сейчас?

– Если мы надолго задержимся в Цзиньси, нам лучше установить новые правила.

Она кивает и возвращается в дом, но я ненадолго задерживаюсь.

Мне мало что известно о прошлом близнецов Хан. Они стали охранять нашу семью после того, как отец спас их от смертной казни. Позже Рен предоставил нам своих стражников, и тогда я была благодарна ему за заботу. Незадолго до того как мама «утонула», близнецов Хан обвинили в колдовстве. Внезапно обнаружилось, что в них течет кровь наньйю, и брату с сестрой пришлось бежать.

Возможно, они и впрямь наполовину наньйю, но магия – явная ложь, чтобы от них избавиться.

Близнецы выходят к нам, брат впереди, сестра – за ним, болтая на ходу с Маи.

Им обоим лет по двадцать с небольшим. Юи крепко сколочен и выглядит так, словно может пройти сквозь каменную стену. Фэй не такая крупная, но подтянутая и мускулистая. Но хорошими защитниками их делает не только внешность. Невозмутимость Юи словно скрывает под собой опасность, а Фэй твердая и прочная, как гранит. Поэтому в прошлой жизни, избалованная ласковым поведением Рена и дружелюбием Айлин, я не смогла сблизиться со своими телохранителями.

Если научусь с ними ладить, они станут отличными союзниками. Будет глупо повторить свою ошибку и отстраниться от тех, кто должен быть мне близок.

– Прошу, идем со мной, – говорю я.

Мы заходим в дом, и Нинь закрывает за нами дверь по моей просьбе. Мы с мамой садимся, а слуги остаются стоять полукругом.

Я улыбаюсь:

– Маи, Нинь, вы много лет верно нам служили. Юи, Фэй, вы не так давно с нами, но не менее преданы. Мы считаем всех вас частью семьи. Вы единственные, кому мы доверяем.

Мама кивает моим словам.

– Мы рады вам служить, госпожа, – говорят Нинь и Маи.

– Для нас честь охранять жену и дочь мастера Лю, – произносит Фэй, и Юи с ней соглашается.

Они с нами из-за мастера Лю. Я должна сама завоевать их уважение.

Я внимательно смотрю на всех собравшихся по очереди:

– Благодарю вас. Мы на какое-то время останемся в этом доме, и нам следует соблюдать осторожность. Имейте в виду: в столице все не те, кем кажутся. Все.

Повисает напряженная тишина, и близнецы тревожно переглядываются. Служанки стоят, опустив голову и сцепив руки перед собой. Нинь взрослее и благоразумнее. У Маи доброе сердце, но она может проговориться.

– Маи, придерживай язык, но прислушивайся ко всему, – приказываю я. – Не сплетничай ни обо мне, ни о матери, ни о ком-либо из нашей семьи, какими бы ни были обстоятельства.

Голос у меня твердый, ровный, властный.

Маи слегка бледнеет:

– Да, госпожа.

– Но если услышишь что-то полезное о моем дяде и его детях, немедленно передай мне. Поняла?

Маи удивленно округляет глаза, но кивает в ответ. Я знаю, как она восхищается Айлин. Мама хмурится, и у меня внутри все сжимается. Но она не станет выражать свои сомнения при слугах, даже если не согласна со мной, и потому не вмешивается.

– Мудрый подход, госпожа, – говорит Юи.

– Мне всегда не по себе от аристократии, – добавляет Фэй.

У меня словно камень падает с плеч. По крайней мере я заслужила их одобрение.

– Юи, Фэй, вы