Делаю «пёсьи» бровки, и Лина стремительно тает. Пьяненький задорный взгляд говорит о многом.

– Хорошо, я попрошу портниху повременить с моим платьем, будь что будет, – заявляет решительно и спешит обнять.

– Спасибо, Лина, – отступаю. – Но можно прямо сейчас?

– Пять минуточек побудем ещё, ну, Кристи, – взмолилась. И сразу полезла обнимать, зажимая у стенки.

Глава 18. Подготовка к балу

Обнимает за талию, целует в обе щёки, не прекращая, как полоумная! Перестала только, когда с десятого раза услышала мой жалобный вопль:

– Лина, стой же!

– Ой, что такое? – Стала озираться, вероятно, опасаясь, что кто-то идёт.

– Мне пора, иначе ничего не успею, – заявил жёстко, насколько это вообще возможно с моим писклявым голосом. Главное взгляд соблюсти строгий. И воздержаться от демонстративного вытирания своих мокрых щёк.

Лина состроила недовольство, нахмурив свой конопатый нос. Но снова не полезла. Кивнула неуверенно.

– Ты самая лучшая! – воскликнул, чтобы её приободрить. И даже чмокнул в румяную щёчку. Лина сразу расцвела и засияла. А заодно стремительно полетела выполнять мою просьбу на крыльях любви.

Домой вернулся с двумя профессионалками своего дела. Линеллу ко мне не пустили, сетуя на комендантский час. И я этому рад.

К мастерам прилагались ещё несколько стражников, что помогли дотащить в корзинах их инструменты и расходные материалы. Несмотря на ночной режим, по дворцу народу бегает, как днём. Все продолжают стоять на ушах.

Первым делом накинулся озадачивать сорокалетнюю худощавую портниху с очень длинными пальцами. Долго думал в течение вечера в гостях по поводу шмоток и, поняв, что ничего купить не выйдет нового, здесь нет торговых центров… решил сварганить из того, что есть.

Изучив, что висит в шкафу, выбрал несколько приглянувшихся вариантов. Но, как назло, у каждого костюма свои недостатки, которые могла исправить лишь портниха.

– Вот смотрите, – обращаюсь к мастеру, обозначая фронт работы. – Начну с главной проблемы: все мои штаны обтягивают ноги, как трико. Но есть двое штанов большого размера, которые по ширине меня устраивают. Вот эти бы подшить снизу под меня.

– Это не сложно, – улыбается портниха, глядя на меня сверху вниз с лёгкой ироничной улыбкой. – Следует сперва померить.

– Подождите, ещё рубашка. Вот эта самая шикарная, но она висит на мне, как на вешалке. Её бы ушить, приталить, сможете?

– Это легко, господин, но предстоит померить.

– И это ещё не всё, – вздохнул и вынул два кителя или камзола, или как там их, короче пиджака. – Оба мне нравятся, но. У этого хороший воротник, который можно переделать под стоечку, а у этого лучше ткань, богаче смотрится. В общем, реально ли перешить воротник от одного к другому?

Портниха осмотрела оба костюма со своей профессиональной точки зрения. Почесала затылок и выдала:

– Господин, начертите, что вам надо, я не совсем поняла.

Явил бумагу с карандашом, отвернувшись, чтобы не пугать. Сел за стол, принялся чертить. И о, хрень собачья, такие каракули! Этой тощей, никак не приспособленной ручонкой ничего толком не изобразить.

Надо отдать должное портнихе, она сидела с серьёзным видом до самого конца.

Поняв, что это провал, я поднялся. И меня вдруг осенило. Выскочив на лоджию, я попытался явить в любом виде изображение Элвиса Пресли, образ которого и решил перенять, насколько это возможно. Три журнала упало мне в руки и один постер в течение минуты. На всех одна и та же фотография, где Элвис на концерте в стильном белом костюме, сверкающим синими стразами. Как раз такой воротник мне и нужен.

Портниха какое-то время боролась со смятением, увидев журналы с фотками. А затем взялась за голову. Пока она соображала, перешёл к парикмахерше, которая уже заскучала, разложив свои атрибуты у меня на покрывале.

– Хочу вот такую чёлку, – заявляю, разворачивая перед её носом постер того же Элвиса.

Минут пять рассматривала тётка образец.

– Но это не соответствует моде, – выдала.

– Просто избавьте меня от этой девичей причёски, – настаиваю.

Женщина хлопает глазами. А портниха вдруг активировалась.

– Я попробую, господин, приступим к примерке, чтобы я сделала нужные намётки. Когда буду шить, вас постригут, второе быстрее.

Приступаем к работе… Портниха вертит мной, как куклой, делая свои манипуляции. Образ у меня светлый должен выйти, потому что светлое полнит! И я хочу выглядеть не полнейшим щеглом на балу, а привлекательным юношей. А то повадились мне тут костюмы с обтягивающими штанами давать, чтобы никто не забывал, что у Кристиана ножки, как спички. Нет уж!

Штаны у меня будут свободного кроя, а пиджак широк в плечах, ещё и с воротником-стоечкой. Рубаху заправлю ещё, чтобы в поясе объёма добавить. Ремень я нашёл модный, с бляшкой посеребрённой. Сапоги выбрал с каблуком повыше.

Только снял пиджак после примерки, в балконную дверь поскреблись!

Твою же мать. Ешшунора?! Даже не сомневаюсь, что это она. Подскочил к двери, как ошпаренный, занавесками плотнее завесил, прошмыгнул на балкон. Стоит черныш пернатый, улыбается с оскалом!

– Человек Кристиан, – только успела вякнуть. Ринулся, рот прикрыл!

– Да тише ты, людей распугаешь, – шиплю на неё.

Кивает, отпускаю рот.

– Ешшунора приветствует Кристиана, – шепчет, впившись доверчиво крестообразными зенками в мои ошалелые глаза. – Ешшунора скучала по Кристиану и его угощениям.

– Господин Кристиан! – раздаётся из комнаты нетерпеливое. – Будьте так любезны, вернитесь, времени мало на отвлечения.

Вот блин, дверь прикрыл не плотно.

– Я сейчас! – отзываюсь.

Являю пиво, не успел глазом моргнуть, гарпия ухватила и ногтем сама открыла. Запрокинула голову, пачку раскрыв почти на сто восемьдесят градусов, и как давай заливать всё в горло.

– Я вернусь, – шепчу ей и назад.

Тётки вроде ничего не подозревают, заняты. Только снял штаны, снова скребётся!

На этот раз мастерицы переглянулись.

– Летучая мышь опять, ща прогоню, – выпалил, что первое в голову пришло. И снова на балкон прошмыгнул.

Гарпия прям перед носом встала довольная, голые сиськи гордо выставила. Понимая, что это скорее животное, чем человек, не питаю особого восторга к её молочным железам, пусть и идеальных форм. Жестом прошу отойти от двери и окошек. Прошу пригнуться, слушается, садясь задницей прямо на каменный пол.

Являю ещё две бутылки и обратно!

Женщины в ужасе смотрят на меня. Кажется, в той самой позе замерли, которую я видел перед тем, как на балкон вышмыгнуть. Неужели гарпию увидели?!

– Что такое? – спрашиваю непринуждённым голосом.

– Вы сказали летучая мышь?! – раздался сиплый голос парикмахерши, у которой ещё на руках я заметил, что волосы дыбом стоят.

– Ой, какая мышь, – подхихикнул, как идиот. – А я сказал мышь? Да ещё и летучая? Бред какой, откуда здесь вообще.

Бабы выдохнули с облегчением.