Во всех выводах Энн ощущался осадок обиды на Уокера за их единственный рейд. В чем-то она была права, я тоже замечала за Чарли подобное, хотя и не настолько выраженно. По-моему, Энн, привыкшая, что мужчины стараются ей угодить, слишком уж заостряла внимание на непредсказуемых перепадах его характера. Ко всему ведь можно приспособиться, если научиться понимать Уокера и принимать его таким, каков он есть. А научиться, пожалуй, стоило. Несомненные достоинства этого неординарного человека ощутимо перевешивали все его известные мне недостатки, а ведь это так редко встречается среди огромной массы эгоистичных посредственностей, гордо именующих себя настоящими мужчинами. Я видела Чарли в условиях, требующих самых разных умений, и не сомневалась, что в любой жизненной ситуации он всегда окажется на высоте, что бы ни делал. Он был надежен, действительно надежен, несмотря ни на что.

Тут я поймала себя на том, что начинаю думать о Чарли так, словно решается вопрос о нашем совместном будущем. Я заставила себя прекратить это – все равно ни к чему не приведет.

– Мне почему-то кажется, – произнесла Энн, – что ты-то как раз и сможешь найти с ним общий язык. Любовь помогает женщине мириться со многими трудностями. А ты в этом смысле сильнее меня и вынесешь любую его жестокость.

– Чарли вовсе не жестокий, – возразила я. – Он просто предъявляет к другим людям те же требования, что и к себе самому. Он безжалостен в первую очередь к себе, и считает это нормой.

У Энн стал такой вид, будто ей в голову пришло что-то необыкновенное.

– Знаешь, а я, кажется, поняла, почему он выбрал тебя, – улыбнулась она. – Вы же два сапога пара!

* * *

Без пробуждения мнемоника неопытному рейдеру трудно помнить, что он отсутствовал в реальном мире секунды, а не месяцы. Когда командировки бывают всего раз в день, это еще можно уложить в голове, но для меня тот этап остался в прошлом. Теперь мой рабочий день был расписан полностью. Чарли показал мне, как вести дневник текущих дел для реала. Потом мы отправились в очередной незнакомый мир.

Это был влажный лес каменноугольного периода. Колючие стволы гигантских древовидных папоротников, фантастические мхи и невероятное многообразие удивительных насекомых.

– Да-а… – протянула я, восторженно озираясь по сторонам. – На такой глубине я еще не бывала.

– Палеолит – это ерунда, – явно наслаждаясь моей реакцией, бросил Чарли. – Вся история человечества занимает на шкале эволюции лишь крошечный отрезок. Я покажу тебе еще много интересного. Как насчет юрского периода? Нет, лучше попозже, когда наберешься опыта, – там очень опасно. Или, например, Пангея и безбрежный океан, как ты любишь.

– А с чего ты взял, что я люблю один океан? – возразила я, сорвав чешуйчатую маковку огромного синеватого хвоща. Жесткая на вид, на ощупь она оказалась бархатной. – Мне куда интереснее то, что за горизонтом.

Уокер долго смотрел на меня, чуть улыбаясь. Потом посерьезнел и спросил:

– У тебя все в порядке в конторе?

– Да, все отлично, – автоматически ответила я и только потом поняла, о чем он спрашивает.

От Чарли не укрылась резкая смена моего настроения.

– Неправда, – уверенно сказал он. – То, что ты слышала за спиной, у меня то и дело спрашивали прямо в лоб. Неужели это не понятно?

– Тогда зачем спрашивать, если и сам все знаешь? – пробормотала я.

– В том, что они так реагируют, есть значительная доля моей вины. Но мне бы не хотелось, чтобы все эти разговоры портили жизнь тебе. Ты этого не заслуживаешь.

– Ерунда, – передернула я плечами. – С теперешним расписанием я буду появляться среди сотрудников лишь на несколько реальных минут в день. Как-нибудь переживу.

– Вот и правильно, – одобрил Чарли. – Не обращай внимания. Скоро все привыкнут и забудут.

– А что ты им отвечал? – поинтересовалась я.

– Чистую правду, – заявил он, легко забрасывая на плечо тяжелый рюкзак.

– В самом деле? – удивилась я. Как-то не верилось, что Уокер захочет испортить себе репутацию.

– Конечно, – подтвердил он. – Я отвечал, что их это совершенно не касается.

* * *

Мясное меню этой эпохи не отличалось разнообразием. Мы ловили на мелководье непугливых амфибий, да иногда примитивных рыб или огромных медлительных моллюсков. К счастью, практически все плавающее, ползающее и растущее в этом первозданном мире было съедобным и вполне вкусным. Даже щетинистые плауны, если содрать с них грубую кожицу. И даже отвратительные на вид белесые личинки, которыми Чарли, смеясь, пытался накормить меня насильно, – и те оказались настоящим деликатесом, если закрыть глаза.

Тренировки продолжились в том же темпе. У меня добавилось выносливости и остались все навыки, но мускулатура опять стала слабой, и ее пришлось развивать. Было досадно приниматься за это заново – со смертельной усталостью и уже привычной деревянной болью по утрам, правда, заметно сглаживаемой дыхательной гимнастикой. Уокер продолжал делать мне массаж, и я все чаще замечала, что ему этот ритуал, похоже, очень нравится.

– Ты меня избалуешь, – однажды упрекнула я Чарли. – Я так могу и привыкнуть.

– Я очень на это надеюсь, – выразительно улыбнувшись, ответил он.

Через месяц после высадки пошли сильные ливни. Среди ночи река вышла из берегов и затопила лагерь. Нам пришлось при свете фонариков, под проливным дождем и по пояс в воде перетаскивать вещи на новое место. Река разлилась слишком широко, так что за неимением лучшего Чарли обрубил верхушки тесно стоящих папоротников и на этих природных сваях оборудовал настил. С горем пополам натянув одну палатку, мы устроились вместе, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, и укрываясь подмокшими спальниками.

Ясное солнечное утро показалось благословлением свыше.

– Оказывается, даже самые спокойные миры тоже устраивают неприятные сюрпризы, – приговаривала я, кое-как развешивая мокрые вещи на колючих стволах.

– Это еще что, – хмыкнул Чарли, собираясь на поиски сухого места. – Нашей группе однажды пришлось удирать от потока лавы. Мы тогда лишились больше половины всех припасов.

– У нас тоже много чего утонуло. Сейчас поныряю, поищу.

– Там сильное течение и глубина в человеческий рост, – предупредил Уокер, связывая вместе несколько стволов, в изобилии плавающих повсюду. – Будь осторожна.

– Да разве это глубина? – фыркнула я. – Мне в десять лет пришлось нырять на шесть метров.

– Зачем? – заинтересовался Чарли.

– Поспорила, что достану редкую раковину.

– И как, достала?

– Да.

Уокер усмехнулся и покачал головой.

– Все равно осторожнее – вода мутная и полно обломков.

Я почему-то решила, что он задержится присмотреть за мной, пока я ныряю. Но Чарли ничуть не беспокоился и не сомневался во мне. Он оседлал импровизированный плотик и