Ничего не ответив им, я выскочила за дверь.

* * *

После наложения швов меня на сутки оставили в медицинском отделе. То ли из-за обезболивающих, то ли из-за вчерашних переживаний, но во сне меня снова преследовали кошмары. Теперь они были масштабнее прежних и ощущались гораздо реальнее. Если бы я сейчас перенеслась в прошлое и профессор Паркер снова спросил меня, стоит ли миру развязывать ядерную войну, то я не согласилась бы с этим даже в шутку.

Проснулась я от осторожного прикосновения. В палате царил полумрак – только светало. Рядом сидел Уокер и поглаживал мои забинтованные руки.

– Доброе утро, – сказал он. – Ты очень беспокойно спишь.

– Эта мерзость так и стоит перед глазами, – сонно пожаловалась я. Уточнения были не нужны.

– Я вчера выправлял их восемь раз, – кивнул Чарли. – Последний раз зашел за четыре года. Все равно запускают свои ракеты, идиоты несчастные.

– И много таких утопий?

– Представь себе, хватает. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но наш мир, несмотря ни на что, один из самых благополучных. Ради этого мы и работаем.

Очень хотелось остаться одной, но Уокер не спешил уходить. Я отвернулась от него – и ахнула, увидев на столике огромный букет атласных нежно-кремовых роз. Так вот откуда этот удивительный аромат!

– Прости меня за вчерашнее, – подавленно сказал Чарли. – Я не ожидал, что ты отреагируешь настолько… болезненно.

– Зачем вообще было все это устраивать? – спросила я. Уокер помолчал, потом тихо заметил:

– Похоже, мои запоздалые извинения становятся непременным атрибутом каждого рейда.

– Нет уж, спасибо, – буркнула я. – В следующий раз попробуй как-нибудь без этого.

– В следующий раз – ладно, – согласился он. – Но пообещать, что мне никогда больше не придется перед тобой извиняться, я не могу.

– Хорошо, что предупредил. – Я начала злиться. – Запомню на будущее.

Уокер задумчиво усмехнулся.

– Я давно перестал брать в сложные рейды вчерашних стажерок. Большинство из них, попав в опасную ситуацию, тут же посылают меня куда подальше со всеми экспериментами. А кто не осмеливается бросить сразу, потом изводят нытьем, решив, что страдания по моей вине дают им право на какое-то особое отношение.

– И какой же вариант выбрать мне? – фыркнула я. – Послать или поныть?

Чарли улыбнулся и покачал головой.

– Наверное, только Кей Си умудрялась всегда прощать меня. Правда, после того случая… Я не был тогда виноват, она сама предпочла менее опасную работу.

Мы помолчали. Неожиданно Чарли наклонился к моей руке и прижался лбом к забинтованному сгибу локтя.

– Я уже было почти решил, что ошибся в тебе, – еле слышно произнес он. – А мне никак нельзя ошибиться.

– Чарли, ты ищешь замену Кей Си? Тебе нужна подходящая напарница в опасные рейды?

Уокер ответил не сразу. Он долго смотрел в сторону, словно подыскивая слова.

– И это тоже, – сказал он наконец. – Но мне больше нравится думать, что у меня ностальгия… по маленькому незаметному телохранителю за спиной.

– Это Кей Си-то незаметная?! – хмыкнула я.

– Да при чем здесь Кей Си? – отмахнулся Чарли.

И тут у меня возникло отчетливое ощущение: приоткрывается крошечная дверца в его загадочное прошлое. К сожалению, Уокер не стал развивать эту тему.

– Ты можешь довериться мне? – пристально глядя в глаза, спросил он. – Что бы я ни сделал, в какую бы ситуацию ты ни попала – обещаю, в этом не будет намерения умышленно причинить тебе вред. Ты готова поверить, что я никогда не пожелаю тебе зла и любые мои действия будут совершаться только ради поставленной цели?

– У меня от твоих слов появляется жуткое чувство, – поежилась я. – Будто мне предлагают заключить известный контракт и подписаться под ним собственной кровью.

– Знаешь, а ты в чем-то права, – одними губами улыбнулся Чарли. – Когда мы играем с судьбой, мы часто ставим на кон то единственное, чем владеем безраздельно. Но тебе повезло, ты можешь просто жить дальше, не пытаясь делать ставок. У тебя есть свобода выбора.

– А у тебя ее не было? – замерев от предвкушения тайны, спросила я.

Он покачал головой и сказал:

– У меня и сейчас ее нет. Будет потом… возможно…

После этого он выдал, пожалуй, самую странную фразу из всего, что я от него слышала:

– Если я ошибся в тебе, то не получу ее никогда.

Я проглотила комок в горле и с трудом спросила:

– А я-то тут при чем?

Уокер снова взял меня за руку.

– Однажды я слышал потрясающее высказывание. Если женщина выбрала своего мужчину, если она настроена решительно – она совершит невозможное. Похитит, отвоюет, обманет, обменяет… Но не отдаст его никому. Даже смерти.

– И кто это сказал? – попыталась я замять неловкую паузу.

– Понятия не имею, – грустно усмехнулся он. – Правда, в верности этого высказывания я убеждался лишь пару раз… но это одна из очень немногих вещей, в которые я все-таки научился верить.

Меня всегда охватывало смятение, когда он становился таким – непохожим на самого себя. Когда среди обычных его ипостасей – крутого бойца, красавчика-донжуана и насмешливого падшего ангела – вдруг проглядывал кто-то иной, повидавший в жизни слишком многое, но сохранивший странную сентиментальность. Я еще только училась защищаться от него, и лишь одним способом – нарочитым сарказмом.

– Я смотрю, ты многому научился от женщин. Даже философии.

Веки Чарли стали едва заметно вздрагивать – он прокручивал мнемоником какие-то воспоминания. Потом печально покачал головой.

– Самому важному в своей жизни я научился только от одной.

Вот оно! Точнее, Она. Самая большая загадка из его прошлого. Я ни капли не сомневалась в этом. Спрашивать нужно было прямо сейчас, осторожно, пока он еще во власти памяти.

– Чарли, а ты женат?

Он замер, весь сжавшись, точно от боли. Меня поразила ужасная догадка.

– Ты… был женат?

Я никогда еще не видела у него таких глаз. Словно он в тысячный раз увидел гибель целого мира… Но разве есть кому-то дело до тысячи тысяч миров, когда разрушена собственная жизнь?

И вдруг все это исчезло. Словно захлопнулась дверь, упал занавес, погас свет… Уокер снова стал прежним, и в то же время другим – подчеркнуто бесстрастным и неприятно высокомерным.

– Будь добра, умерь любопытство, – процедил он. – И не лезь, куда не просят.

Пока я лихорадочно соображала, что это значит, Уокер резко встал и ушел. Мне будто пощечин надавали. Нормально, да? Как лезть стажерке под юбку – тут он всегда первый, а у самого уже и спросить ничего нельзя!

Восхитительные розы в лучах встающего