— Что же ты молчишь, Мерс? Неужели испугалась обычного художника-портного? — он расхохотался. — Я не люблю, когда кто-то подслушивает мои разговоры.

Мерсейл же, наконец, вышла из оцепенения, сунув руку в широкий карман платья и нащупав там рукоятку регалии, что была её единственной и по совместительству последней линией обороны.

— Ты… не портной и не художник. Ты всего лишь очередной преступник, примкнувший к своре Ариана.

Сони едва не задохнулся от смеха, услышав слова девушки. Когда приступ кончился, он, вытирая слёзы, молвил:

— Какое счастье, что ты меня и эфироманом не назвала! Умора! — его тон стал раздражающе покровительным. — Мерс, мы же одинаковые. Ты и я из одного теста. Ты убила своего отца и вывела из игры Надин, чтоб её, кординатора-творца! — он шутливо отсалютовал девушке. — Ты втираешь себе в дёсны дурман, а потом пичкаешь им своего братца, да и импортируешь его в город. Так что стар и млад мрёт от эфира! И после этого ты говоришь, что я преступник⁈ Ооооо, нет, Мерсейл, кто преступник, так это ты…

Он сделал шаг в сторону девушки, но Мерсейл не отшатнулась, вновь вернув «внутреннее равновесие».

— Тебе меня не запугать, Сони. — сказала она с нажимом. — Многие пытались. Сначала отец, затем старший брат, а после и младший.

— А мне и не надо. — он усмехнулся. — Было бы тут что пугать. — мужчина протёр лицо выуженным из-под камзола платком.

— Я может и убийца, но Ботанический Сад ты не получишь.

Мужчина вскинулся и его лицо озарила странная улыбка.

— Не получу, значит. Ладно, пташка,.. — он приблизился на расстояние вытянутой руки, угрожающе нависнув над девушкой. Его рост солидно превосходил оный у Мерсейл, на целую голову.

— Тебе не убить местоблюстительскую особу. Это не сойдёт так просто с рук. Во дворце есть стража и армия в городе. — девушка сжала кулак поверх рукояти регалии, готовясь пустить её в ход. — Власть дана мне по праву отца, убиенного моим сошедшим с ума братом! Шпильград есть часть меня. Я есть Шпильград. Всё что ты видишь принадлежит мне! Я ЕСТЬ ВЛАСТЬ!

Последние слова Мерсейл прокричала мужчине в лицо. Тот даже не шелохнулся и лишь оскалился.

«Он не достал нож, значит… рано.»

Вдруг Сони рассмеялся, а потом стал качать головой, да так, что пряди тщательно уложенных вбок волос съехали ему на лоб.

— Мерсейл-Мерсейл-Мерсейл… — стал нравоучительно приговаривать он. — Не так я хотел, чтобы выглядела эта встреча, понимаешь? — он посмотрел на девушку, энтузиазм которой отсутствовал напрочь. — Не понимаешь. — Сони горько вздохнул и приобнял девушку за плечо. — Вот есть, допустим, власть. Хорошо, согласен. Но что ты с ней делать будешь, а, пташка? — он улыбнулся. — Другое дело — границы.

Мерсейл стоически молчала. Её спина была сродни мачте, прямая и непоколебимая, а взор… взор был невероятно пустым. Она по-существу не слушала мужчину. В её голове творился истинный кавардак из планов и цепочек вероятностей и дальнейших действий.

«Пусть он болтает… Чем дольше он это делает, тем менее скоро я получу стилет в спину или же раскрою регалию.»

— Границы… — он глубоко вдохнул ноздрями воздух. — Так возбуждает, не находишь? Нет границ, и ты готов совершить всё. — он нежно провёл пальцами по плечу девушки. Его сладострастный голос, был сродни игре скрипки без пары струн. — Ведь это и нужно в нашем творческом деле, да, Мерс? Нет границ. Нет господ. Нет богов. Только творцы, творцы своего искусства. — он вздохнул с ностальгическим разочарованием, явно что-то припоминая из своих былых дней.

Мужчина отпустил девушку и двинулся в сторону двери, медленно, будто продолжая нагнетать окружение своим присутствием.

— Ты… его не получишь. — вновь повторила девушка, касаясь своих губ пальцами, будто ожидая почувствовать на них кровь от несуществующей, но ожидаемой пощёчины в стиле её отца или ещё кого.

Сони остановился прямо у тела убиенного им слуги.

— Знаешь, Мерс, жалко, что ты не мальчик. Мы бы знатно с тобой порезвились. Романтично, не так ли? Действительно жаль, ведь всё так неловко получилось. — он пару раз пнул тело мертвеца. — Я думал, мы станем лучшими друзьями. Ну, знаешь, косички плести друг-другу будем, сплетни всякие болтать. Впрочем, ничто ещё не кончено. Ты можешь сжечь проблемы. Я так делаю всегда, когда становится холодновато. — он пространно усмехнулся и зачесал своей пятернёй причёску, а потом перешагнул труп и, не дожидаясь ответной реакции Мерсейл, вышел из покоев.

Мерсейл же рухнула на кровать, обхватив балдахин руками, как спасительную дощечку в бурном штормовом море после кораблекрушения.

От напускной уверенности и силы не осталось и следа. Сердце девушки, не переставая, колотилось, будто взбесившееся. Мерсейл то и дело поглядывала на тело убиенного слуги, который (она теперь была полностью уверена) с самого начала доносил на неё Ариану.

Она коснулась съехавших на переносицу круглых очков с крайне «воздушной» металлической оправой и поправила их, стараясь вернуть самообладание.

Достичь этого, увы, ей не удалось. Девушка лишь встала на подкашивающихся ногах и двинулась к комоду, откуда она достала (из секретного вкладыша, разумеется) уже порядком поизносившееся письмо.

Мерсейл раскрыла его и вновь с присущей ей жадностью стала вчитываться в каждое слово, будто бы пытаясь обнаружить в одних и тех же словах новый, уже третий, потаённый смысл помимо двух имеющихся.

«Мужчина, если ты солгал и тебя нет в уговорённом месте… Значит я самая распоследняя дура и жизнь моя на этом разочаровании скоропостижно завершится.»

Она опять прочла выбивающиеся из основного посыла письма слова. Они были едва заметно прописаны иначе, будто бы случайно, неудачным росчерком торопливого пера воздыхателя-лазурнокровки.

— Уходи в питейное заведение. Спускайся на Старый Ярус. Я их знаю. Я хочу помочь.

Девушке уже не был нужен сам текст для того, чтобы читать заученные фразы.

Мерсейл изорвала письмо и выбросила его в окно, наблюдая за тем, как перелётные птицы пролетают мимо огромного стеклянно-металлического купола Ботанического Сада, на вершине которого реял стяг Шпильграда.

— Сони, ты сказал сжечь. — глаза девушки демонически «заискрились» за круглыми линзами. — Я и сожгу.

* * *

Фитсрой стоял на носу корабля, смотря вперёд, на тёмные штормовые тучи. Его голову занимали совсем не благие мысли. В правой руке он удерживал подзорный окуляр, периодически пользуясь им, ведь его прошлый хозяин, капитан корабля (всё же вытащенный из воды), был оставлен в Аркане с ещё несколькими матросами, отказавшимися плыть неведомо куда.

«Зеркальный Город обязан дать нам ответы. Мои карты не врут. Всё должно быть верным. Не поверю, что нам не удастся всё удачно провернуть.»

— Фитсрой, я всё не могу понять… — приятный