В тот день Тан Цзинь не проронил ни слова, напряженно думая о чем-то своем, а потом вернулся к скале Раскаяния и снова встал под ледяные струи воды.

Когда-то наставник, поглаживая свою белую бороду, спросил его:

— Знаешь ли ты, кто из моих пяти учеников мне особенно дорог?

Тогда Тан Тай Цзинь не знал, что сказать, но теперь он знал ответ на этот вопрос.

Чжао Ю не возражал против его мести, но глубоко сожалел о том, что поступки ученика навсегда отяготят его душу и последствия будут необратимы. Святой старец приютил худшее создание на этой земле, того, кто был рожден с холодным сердцем, не знающим любви и привязанности, не ведающим сострадания и раскаяния. Владыка терпеливо учил его отличать добро от зла, ценить любовь и милосердие. Велел читать книги, рассказывающих о простых, но вечных духовных ценностях, а сам взял на себя кармический груз его преступлений, потому что душа его «плохого мальчика» всё ещё была так жестока.

Пройдёт всего несколько лет, и этот мальчишка направит стрелу чёрного арбалета прямо в сердце старика. Душа Чжао Ю покинет тело, а светлый дух рассеется. Тан Тай Цзинь протянет испачканную кровью руку, чтобы закрыть глаза своего доброго наставника и кармический огонь испепелит его тело. Их будут окружать лица, исполненные ненависти, но никто не увидит его слёз, испарившихся от жара погребального пламени.

«Секта Сяояо. Битва с братьями».

Перед священными вратами секты Сяояо столпились послушники, собравшиеся на битву с бывшим своим собратом — Цан Цзю Мином.

Цан Хай звучно вещал, стараясь, чтобы его дыхание не сбилось от избытка чувств.

— Злобный демон нечестив! Каждый должен приложить все свои силы, чтобы найти ренегата, в каком бы из шести миров он не прятался! Он предал учителя и наш путь познания! Клянусь, после схватки с нечистью в царстве демонов в живых останется только один из нас — либо он, либо я!

Цан Шу слушал его со слезами на глазах. Цан Фэн прошептал в волнении:

— Неужели мы и вправду должны убить нашего младшего брата?!

Но тут же получил тычок под рёбра от соседа по строю и гневную отповедь:

— Очнитесь! Он никогда не был вашим младшим братом! Это больше не Цан Цзю Мин, а повелитель демонов! Самое злобное и жестокое существо в подлунном мире! Может вы забыли, как умер наш учитель?!

Цан Фен открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле. Ему было что сказать, но при виде разъяренного старшего брата с мечом в руках, он промолчал.

Для них Цзю Мин был и всё ещё оставался младшим братом. Они впервые увидели его той самой осенью, когда старейшина на своем ослике привез к воротам обители истекающего кровью, покрытого язвами и струпьями полумертвого юношу. Они выхаживали его, поили лекарственными травами. Следили за его выздоровлением, а потом учили первым магическим приемам. Вместе они прогуливали занятия и предавались пьянству в придорожной таверне маленького городка в мире смертных. Они видели, как постепенно теплели его глаза, как он научился улыбаться и впервые назвал их братьями.

Цан Хай оглянулся на разрушенный мир позади себя. Дрожь пробежала по всему его телу, заставив стучать зубы и трепетать сердце. Больше нет в этом мире Цан Линя и владыки. А вскоре умрёт и Цзю Мин, а иначе не станет всех его братьев.

Закатное солнце окрасило багряным светом небосвод до самого горизонта, когда Меч Рассекающий Небо лишил жизни братьев из секты Сяояо.

В широко распахнутых глазах умирающего Цан Хая, повелитель демонов снова превратился в юношу, одетого в сюаньи и сидящего на краю обрыва. Он сдувает жёлтые листья со своей ладони, и они, кружась, падают вниз на зеленеющие поля. Солнце ласково пригревает, но ветер уже по-осеннему свеж. Счастливые времена, когда собратья все еще дружны и счастливы.

Цан Хай улыбнулся и закрыл глаза.

* * *

«Секта Сяояо. Сотни лет спустя».

Ни Цан Хай, ни Цан Фэн, ни Цан Шу не ожидали, что в этом мире возможно воскресенье из мёртвых.

Истина открылась перед ними в новом свете.

Они узнали, что Чжао Ю проник в формацию Черной петли девяти витков и выкрал божественную жемчужину. Его душа почти полностью разрушилась, и Сы Ин намеревалась превратит старейшину в живого мертвеца на службе демона. Владыка предпочел умереть, нежели превратиться в потерявшую душу марионетку. Поэтому попросил своего ученика Цзю Мина убить его, а тело сжечь.

Секта Сяояо продолжала существовать и спустя сотню столетий. В один из погожих солнечных дней, когда лекарственные травы на полях были особенно сочными и пышными, сады за воротами обители поражали изобилием спелых плодов, а юные ученики радовали своими талантами, в комнату главы секты вбежал молодой послушник:

— Учитель! Вас спрашивает странник!

Цан Хай, едва успевший спрятать тыквенную бутылку под стол и смахнуть слезу из уголка глаза, добродушно проворчал:

— Экий торопыга… Нельзя ли постучать, прежде чем войдешь?

Послушник ничуть не смутился. Вместо этого он с улыбкой покачал головой:

— Мастер снова пьёт? А если дядюшка Цан Шу узнает?

Цан Хай показал юноше пухлый кулак.

— Вот паршивец! Только доложи, и можешь больше ко мне не подходить!

В это время в комнату вошел Цан Фэн.

— Брат, как же так?! Ты так долго наставничаешь, а тебя по-прежнему никто не слушает.

Цан Хай сделал вид, что не расслышал.

— Так ты говоришь, меня кто-то спрашивает? — обратился он, как ни в чём ни бывало, к ученику.

— Следуйте со мной, наставник.

Выйдя за священные врата, владыка сразу увидел его.

Его бывший собрат по-прежнему носил чёрное сюаньи. Черты лица Цзю Мина нисколько не изменились, он оставался все таким же молодым и красивым, как в те давние времена, когда был простым послушником. Рядом стояли красивая женщина в белом платье и маленькая девочка, пухлая, как пельмешек, с любопытством разглядывающая каменных рыбок на табличке над вратами.

Пришедший почтительно поклонился:

— Цан Цзю Мин приветствует старшего брата.

Слёзы брызнули из глаз добряка Цан Хая.